Юрий Никитин: Трое в Песках

— Ушел, — сказал он с облегчением и одновременно с жалостью. — Как много знает! И умеет.

— Еще бы, — буркнул Мрак. На темном обгорелом лице появилось мечтательное выражение. — Целого поросенка с хреном!.. А мог бы, наверное, и двух… Только ради этого стоит в маги.

Борясь со сном, он уже лег с обнаженным мечом у двери, Олегу пришлось переступить, Таргитай сказал:

— Надо научиться. Побьем злых магов, тогда всласть отоспимся, отъедимся, отдохнем, всех девок перещупаем, перемнем, пережмакаем, будем только жить-поживать да добро наживать.

— А я все книги перечту, — сказал Олег.

Мрак молчал, боролся в черном забытьи со смертью. Но когда в дверь стукнули и вошел слуга, Мрак ожил сказал раздраженно:

— Ну-ка, рыло, принеси устриц. Только без твоих шуточек! Не слишком толстых… в прошлый раз подал кабанов, а звал устрицами, но и не худых, как наш волхв. Жирных не люблю, тощих не ем. Крупных не приноси, ну а мелочью брезгаю. Самых-самых, понял?

— Понимаю, — ответил раб с поклоном. — С жемчугом или без?

— С жемчугом, — ответил Мрак, не заметив издевки. — С черным! Только сперва повыковыривай и выброси.

На другой день утром старый маг объявил с порога: — Научить попробую. Но какой магии хотите? Есть всемирная, а есть мелкая, племенная. Всемирную творят маги-гиганты неслыханной мощи. Таких очень мало, единицы, но все же любой деревенский колдун легко ограждает от нее свою деревню.

Олег насторожился:

— Как же так?

— Своя шкура всем ближе к телу. Свои интересы всегда дороже, чем интересы племени, союза племен.

Лесные люди переглянулись. Обожженный хмыкнул, а синеглазый отрок с золотыми как солнце волосами наклонил голову, пряча лицо. Лишь волхв с зелеными глазами смотрел неотрывно, выражения не менял, но Гольшу показалось, что и ему неловко за него, старого и умудренного жизнью мага.

Хлопнуло, запахло жареным. Среди комнаты возник накрытый стол. В середке лежала молодая косуля. Вкусно пахло. Правый бок слегка обгорел, в спине торчал узкий нож. Вокруг теснились тушки мелких птиц вперемешку с яблоками, грушами. Из воздуха появились два узкогорлых кувшина, на блюде — устрицы, орехи.

— Кости не разгрызать, — предупредил Гольш хмуро.

— Там же самая сладость, — возразил Мрак.

— Быть магом — горько.

Таргитай уже выдрал ногу косули, грыз мясо быстро и жадно. Рот перепачкался жиром, губы и щеки блестели. Олег с любопытством взял на ладонь устрицу, Мрак скривился:

— Что в них доброго? Вчера я сдуру сожрал дюжину, до сих пор в пузе тяжко.

— Протухли, — сказал Олег. Он укоризненно взглянул на старого мага. — Еще не поправился, а тут снова… Какого цвета были, когда расковыривал?

— Расковыривал? А что, их надо было расковыривать?

Таргитай обглодал кость, швырнул на середину стола, подражая Мраку, а друга поспешно ухватил за руку.

— Ты что? Маг велел…

— Забыл, — буркнул Мрак. Он бросил перегрызенную его крепкими зубами берцовую кость. — Тяжко быть магом!

На следующее утро Гольш разбудил их рано, еще упыри с жабами не дрались. Вдоль стен, повинуясь едва заметному движению бровей мага, вспыхнули смоляные факелы. Запах потек сладковато-тошненький, словно Боромир долго и нудно говорил о неустанном труде на благо общины.

— О плате потом, — сказал Гольш нетерпеливо. — Что с вас взять, если к магии не ближе, чем к соловьиным песням?

— Ты не только великий, но и мудрый, — сказал Мрак. Он на глазах веселел: маг из него как из Таргитая работник, а из Олега — кулачный боец. — Это сокол вроде Олега с лету хватает, а такая ворона, как я, и сидячего не поймает. Я же понимаю, что кому-то бог дал, а мне лишь показал… Зато такое показал!

Глаза его лихорадочно блестели. Он все чаще вставал, пробовал ходить — весь покрытый коркой из засохшей мази и темных сгустков крови. Иногда корка лопалась, показывались алые капли. На нем заживало как на собаке, говорил Олег, а Таргитай с гордостью за Мрака всякий раз поправлял: как на волке!

Таргитай хромал на обе ноги, его бил озноб. Мрак тоже кутался в толстое одеяло Гольша, выздоровление отнимало силы. Гольш для них трижды менял стол, а лесные люди все еще умирали от голода. Мрак ворчал: пошто не поплевать над его сгоревшей кожей и царапинами Таргитая? А еще маг… Не желает тратить волшбу на чужаков?

Гольш напряженно всматривался в гостей. Запавшие глаза старого мага буравили их, Олег преданно и неотрывно глядел в ответ. Он уже начал учиться, он всегда и всему учился, даже когда в Болоте тонул — познавал Болото и топивших их упырей…