Илья Соколов - Бэтмен - пациент Сайлент Хилла

Прекрасная блондинка с чудесным голосом и чарующим взглядом. Она умела улыбаться самой лучшей в мире улыбкой.

Я влюбился как безумный.

Мы стали встречаться. Эта девушка любила фиолетовый цвет, небо весной и приятную музыку в кино, а я любил только её. Вся моя жизнь стала от неё зависеть. Но эта великолепная блондинка не смогла быть со мной…

То ли она уехала в другой город или страну, а я за ней не последовал.

То ли не сумел защитить, когда на нас напала компания пьяных подонков.

Быть может, она мне изменила, и я об этом узнал.

Или страшная автокатастрофа обезобразила её лицо, а я не смог принять её такую. Возможно, она меня просто не любила, считая жалким и ненадёжным неудачником… Скорей всего, у неё уже был парень, который эту девушку полностью устраивал, и она захотела остаться с ним.

В моём личном деле не назывались точные причины. Почему у нас ничего не получилось? Объяснений не было.

Но так или иначе — я свихнулся… Не выдержал переживаний и сошёл с ума.

Меня поместили в психушку, в ней я нахожусь до сих пор. Совсем скоро должна решиться моя дальнейшая судьба.

Или меня признают вменяемым и отпустят на свободу, или запрут в клинике навсегда. Теперь всё зависит от моего лечащего врача, доктора Фрименбаума. И от меня, но уже в меньшей степени.

Итак, я узнал правду. Пора выбираться. Туманный город — прощай… Сайлент Хилл мне больше не нужен.

Я выхожу из больницы, мой разум спокоен и чист. Туман обволакивает меня со всех сторон, я перестаю видеть собственное тело, моих шагов больше нет. Весь Сайлент Хилл исчезает в тумане. А с ним исчезаю и я.

Пришёл следующий день, доктор Фрименбаум появился на работе заведомо уставшим. Дело в том, что Виктор Михайлович всю предыдущую ночь промучился бессонницей, отчаянно определяясь с дальнейшим ходом развития событий в деле Бори Иванова.

Старый психиатр всё-таки принял решение.

Зайдя в своё отделение, он сразу же распорядился о том, чтобы к нему привели пациента номер 34 для повторного теста Роршаха.

Виктор Михайлович очень нервничал, понимая ответственность того, что ему предстоит совершить…

Дверь отворилась, санитар Дима ввёл Иванова, который поздоровался, уселся в кресло и мило улыбнулся своему лечащему врачу. Виктор Михайлович сказал санитару, что тот может быть свободен. Дима молча кивнул и вышел из кабинета. Пациент с доктором остались один на один.

Иванов спокойно смотрел в глаза старого психиатра. Никакой агрессии, никаких «Брюсов Вэйнов».

Виктор Михайлович сел за стол, нервно протёр стёкла своих очков платком, а после начал разговор:

— Итак, Борис… Тебе, похоже, стало лучше?

— Да, доктор. Вас удивит такое обстоятельство, но я вспомнил, кто я такой. Мне больше нечего здесь делать, — пациент номер 34 весело улыбнулся. — Я вылечился…

— Рад это слышать, Боря. Однако, уровень твоей вменяемости определять придётся мне.

— Ну да, конечно же… Я понимаю, — Иванов кивнул, его лицо стало серьёзным. Виктор Михайлович вздохнул и сказал:

— Я не стану тебя тестировать или спрашивать, какой сегодня год. Мне нужно понять, что ты не притворяешься. Быть уверенным, что ты никому не причинишь вреда, если выйдешь из клиники.

Доктор Фрименбаум внимательно следил за реакцией пациента, надеясь увидеть хоть немного адекватности. Иванов (к радости психиатра) являл собой просто-таки образец понимания.

— Как твоё имя? Ты помнишь его? — спросил доктор.

— Борис Иванов. Именно так меня зовут… Я выяснил всё в своих снах. Теперь я знаю ответы…

Слова пациента слегка насторожили Виктора Михайловича.

С одной стороны явно прослеживалась картина выздоровления. С другой — по-прежнему оставались сомнения в полной вменяемости этого парня. Доктор Фрименбаум почувствовал, что повторный консилиум (и освидетельствование в свою пользу) пациент не пройдёт.

Вот теперь-то всё стало зависеть от решения Виктора Михайловича. Почти всё…

Он достал из кармана монету и положил её себе на ладонь. Обычная сдача из супермаркета. Но именно она сейчас определит дальнейшую судьбу Бори Иванова.

— Давай так, Борис, поступим… — Виктор Михайлович заметно нервничал, голос его дрожал. — Если выпадет решка, ты останешься здесь. На дополнительное исследование и лечение… А если выпадет орёл — ты сегодня же покинешь наше замечательное заведение. Причём, под мою ответственность…

Пациент Иванов ничем не выдал своего волнения, хлынувшего в душу пугающим холодом, клубком смешанных чувств. Доктор подкинул монету почти под потолок. Она сверкнула в верхней точке своего полёта и упала.