Роланд Грин: Конан и Властелин смерти Танзы

Когда смолкли последние вопли ужаса, и беглецы, спасаясь от уничтожения, скрылись из виду, в лесу воцарилась тишина. Лисинка стояла с пепельным лицом и сведенными мышцами бедер в окружении своих людей. Она уже не гневалась и смягчила голос, поскольку видела, что все на месте и у всех в руках оружие.

— Благодарю за послушание и преданность.

— О, это пустяки, — прозвучал знакомый голос. Женщина повернулась и увидела допустившего ошибку проводника. Тот держался одной рукой за мешочек, притороченный к поясу и явно не его собственный. Другой рукой, с которой стекала кровь, он опускал в ножны короткий меч. — Умный человек боится тебя гораздо больше, нежели любого волшебника, когда-либо существовавшего.

— Человек, имеющий такую руку, сходу заслуживает уважение, — усмехнулась Лисинка. — Ну а теперь, кто из вас заметил, в каком направлении полетел проклятый груз? Ответа не последовало, и это молчание заставило ее подумать, что «проклятый», возможно, не лучшее, произнесенное ею, слово. Тогда женщина ответила сама: — Оно полетело на север, а потом, по последним моим наблюдениям — на северо- восток. Но боги только знают, какой курс оно выбрало, скрывшись с наших глаз. Хорошо, если направление не изменится. В таком случае ничья помощь нам не понадобится, мы справимся самостоятельно. После этих негодяев осталось для нас немного серебра, — продолжала атаманша. Мы пошлем разведчиков в окрестные деревни и фермы, с расспросами о странных вещах, летающих то тут то там.

— А действительно ли мудро так поступать, ставя многих людей в известность, что мы идем по следу этого груза? — спросил кто-то.

Лисинка хотела возразить, но склонилась к холодной вежливости. Право свободно высказывать свои мысли было законом в шайке, и сейчас не лучшее время для того, чтобы ломать это.

— Разговоры о том грузе охватят все протяжение Танзы раньше, чем выдохнутся сбежавшие мерзавцы, — сказала она. — Вы ищете искусственные преграды, а может собираетесь переругаться еще до того, как нашли его? Чем больше тех, кто знает, что воины Лисинки ищут груз, тем меньше народа будет искать его, или пытаться удержать, если действительно найдут. Вы заслужили свою репутацию справедливо, со сталью и кровью. Кто осмелится противостоять этому? Я таких не знаю.

Увидев, что ее заявление признали равным изречению из уст оракула, Лисинка успокоилась. В определенных условиях, она бывала и менее довольной.

На севере и северо-востоке простирались самые дикие места. Ходили слухи о колдунах, скрывающихся там, и болтали также о главарях банд, силой и смекалкой равных Лисинке.

Она знала, чем рисковала, ища тот груз. Скорее всего и ее бойцы знали это. Но им ничего иного не оставалось делать. Иначе они рисковали бы той самой, с трудом заработанной репутацией. И тогда не было бы ни добычи, ни гарантии безопасности от мести конкурирующих групп. Безусловно, женщина знала, что может отправиться в одиночку, и даже это ее не останавливало. Она бы скорее предпочла смерть, нежели жизнь, где звучали бы слова о том, как Лисинка Мертус отвернула лицо от опасности.

Речную возвышенность Тайбора на южном конце Приграничной Области, местные жители называли: Танза. Центральный поток, плавя горный снег и впитывая воду с хорошо орошенных равнин трех королевств, быстро расширялся. Наконец, сливаясь с бурной Красной рекой, он формировал могучий Хорот, протекающий через Аргос и впадающий затем в Западное Море, в столице королевства — Мессантии. Потоки Тайбора не являются самыми быстрыми, но при этом них достаточно и мелководий и стремнин. Тем не менее, река судоходна, вплоть до самых гор. И по большой части ее длины проходит естественная граница между Офиром и его могущественным соседом на севере — Аквилонией.

Ночью в начале лета, человек присев на отмели офирского берега Тайбора, рассматривал то, что простиралось перед ним. Он оглядывался, сверкая глазами такого же холодного синего цвета, как у Лисинки.

Глаза выделялись на точеном, не первой молодости и покрытом шрамами, лице. Взгляд не утратил остроту зрения и сохранял сейчас предельную настороженность. Иссиня-черные волосы спускались на плечи человека. В каждом движении мускулистой руки, отклонившей ветвь в сторону для лучшего осмотра течения реки, чувствовалась уверенность.

Тихо отпущенная ветка вернулась в свое прежнее положение, и также бесшумно человек поднялся на ноги. Он был одет в грубые шерстяные бриджи, несколько намокшие от пота и дождя, поношенную рубаху темно-зеленого полотна. На поясе висели кинжал и бурдюк с водой.