Шон Мур: Конан и мрачный серый бог

Брови Солнаруса вновь нахмурились.

— Никто, Милвиус. Мы — последняя линия защиты, — он уныло сделал паузу. — И знайте это: никакой жрец, никакой волшебник, возможно даже всемогущие боги, не в силах уничтожить то, что представляет собой мощь Зловещего древнего Бога. Древние боги зла наполнили его своей силой. Если бы атланты не вырвали его от их древних противников прежде, чем это могло быть использовано, мир уже тогда стал бы подобен гноящемуся аду.

— Они должны были разрушить это, — сказал Милвиус. Он вздрогнул, когда таран обрушил очередной оглушительный удар на дверь.

— Никакой нормальный человек не попытался бы сделать так, даже если он мог. Вы прочитали стихи в Одиннадцатой древней рукописи Эйбона: «Никто, ни человек, ни женщина, не может вредить этому, ни любая вещь мира не нанесёт этому вреда. И если попытаться избавить мир от этого, древние боги возродятся заново, и их древнее зло снова поглотит и затмит земли».

Солнарус покачал головой.

— Эти и подобные мысли часто посещали меня со дня, когда я стал хранителем Зловещего древнего Бога. Знайте, я не раз обдумывал их значение.

Крушение щебня заглушало слова короля-жреца и демонический смех Черного клинка прокатился в залах.

Глаза Милвиуса в ужасе расширились.

— Шакал прибыл! Пот катился, падая с носа и капая на одежды.

Черный клинок въехал в просторный храм, ревя как разъяренный гигант.

Следуя его приказу, ни один из воинов не следовал слишком близко. Он ворвался во внутреннее святилище и резко остановился, топот копыт, отражался как трепет каменного сердца.

Солнарус вышел вперед, твёрдо сжимая в руках стеклянную сферу. Его лицо было гладким, сухим и безмятежным как всегда. Он слабо улыбнулся Черному клинку.

— Солнарус, — военачальник Ахерона торжествующе глумился. — Становись на колени перед своим властелином, хнычущий ягнёнок Ибиса! Долго мое лезвие жаждало твоей крови.

— Ты зашел слишком далеко на сей раз, и тем обрек себя на поражение. Ты должен был придти вместе со своим братом! Поистине, без темных искусств Ксалтотуна, вы, возможно, не пересекли пустыню или не сокрушили ворота Нифии. Нет, Шакал! Никогда снова твоё лезвие не заберёт жизни невинных.

Смеясь, Черный клинок приблизился с проворством, которое должно было быть невозможным для такого гиганта. Он шагал к неподвижно стоявшему Солнарусу. Другие жрецы, как Милвиус, остались рядом с Солнарусом, нервно следя за залитым кровью, четырехфутовым ятаганом Черного клинка.

Ахеронец отвёл свои руки назад, затем взмахнул лезвием, нанося смертельные удары. Головы двух жрецов Нифии покатились по мраморному полу, из рассечённых шей струей била кровь. Трое других пали убитыми прежде, чем оставшиеся в живых могли даже шелохнуться. Шакал, поражая снова, прервал испуганный вопль Милвиуса, заставляя замолчать. Заостренная сталь проникла через ребра маленького жреца, рассекая его спинной хребет, и разрушая лопатки, разделив туловище пополам.

Черный клинок, вспоров верхнюю половину трупа, и найдя сердце, нанизал его на наконечник ятагана. Усмехаясь злобно в лицо Солнаруса, он поднёс блестящий орган к зубам и оторвал капающий кусок. Облизывая губы, он обильно харкнул кровью в лицо короля-жреца.

— Старик, — рычал он, продолжая жевать. — Теперь, когда Зловещий древний Бог — мой, я получу всё, что в моей досягаемости. Мои армии будут нестись через землю в великолепном потоке крови. Кулак могущественного Ахерона скоро захватит весь мир и заставит замолчать таких хныкающих патетических слабаков как ты.

Он сглотнул и шумно рыгнул. Солнарус не ответил. Кровь от убитых жрецов начала впитываться в низ его забрызганной одежды, но он стоял невозмутимо, не сводя пристального взгляда с лица Черного клинка. Только глаза короля-жреца выдавали эмоцию, его синий глаз, мерцающий как лед, его оранжевый глаз, пылающий как горячие тлеющие угли.

Черный клинок сделал выпад без предупреждения. Его меч полетел через воздух как поразительная змея. Солнарус поднял свою сферу на путь лезвия. Её хрупкая структура разрушилась в брызгах песка. Необузданное жало меча Черного клинка вонзилось в шею короля-жреца, отсекая его голову. Тело упало вперед, но из шеи, откуда кровь должна была бить струей, высыпался только песок. Голова приземлилась вертикально, ее глаза поднялись вверх, чтобы смотреть вызывающе на удивленного Шакала.

— Это конец, Шакал, — насмешливый голос Солнаруса повторил ухмылку его кривящихся губ. — Ты разбил Сферу Душ…, каждое зерно песка — душа, невинная жизнь, взятая твоим околдованным лезвием. Ад ждет тебя, Шакала Ахерона.