Алекс Блейд: Откровения. Книга первая. Время перемен

Когда-то у каждого был свой собственный дом, но новые люди, или точнее сказать узники, всё прибывали и прибывали, и на всех уже не хватало жилья. Поэтому дома стали делить на комнаты. Самым неуравновешенным предоставлялись дома в северной части острова, подальше от нормальных людей, которых впрочем становилось все меньше — у каждого был свой порог безумия, когда однообразность цикличных дней, постоянное бездействие и ожидание, окончательно сводили человека с ума, лишая его рассудка.

Выйдя из своей комнаты этот человек направился вниз по лестнице, спускаясь на первый этаж. С так называемыми соседями ему еще очень и очень повезло — в этом доме не было психов, убивающих себя, или других. Хотя смерть здесь ничего и не значила, всё же умирать каждый раз было довольно таки неприятно.

Остальные обитатели видимо уже покинули дом, и поэтому он был абсолютно пустым и безжизненным. Впрочем наличие людей не делало его живым.

Спустившись вниз, он прямиком нацелился на зияющий выход в который проникали утренние солнечные лучи, освещающие полумрак нижних этажей — двери у этого дома никогда не было.

Покинув жилище, он рефлекторно двинулся вдоль массивной, испещренной рытвинами, каменной стены, ограждавшей дом — такие мелочи выполнялись практически на автоматизме, не обращая внимания на то куда идти. В силу привычки он знал каждый участок острова, исходив его вдоль и поперек.

Он направлялся к небольшому, немногим больше человеческого роста, входному отверстию, в том месте где каменистая стена закруглялась. Преодолев пару метров, и пройдя через этот проход, он очутился в начале длинного проулка, по обе стороны которой находились маленькие полуразрушенные двухэтажные дома, а впереди блестело неподвижное море.

Первые этажи всех зданий были практически настоящими джунглями из ползучих растений, которые можно было увидеть на всех стенах.

С виду эти дома понемногу разрушались — оконные рамы и ставни под невероятными углами свешивались с оборвавшихся петель, подрагивая и скрипя. Но все это было лишь видимостью — здесь ничего и никогда не разрушалось, не старело и не умирало, оставаясь прежним. А точнее возвращаясь каждый день к своему первоначальному состоянию. Бессмертные узники вечного острова…

По-прежнему погруженный в нечто наподобие транса, ощущая себя сомнамбулом, он медленно брел вверх по улице. Так он прошел мимо дома, который когда-то мог бы быть чем-то вроде административного здания.

Этот остров со всеми его зданиями и постройками не всегда ведь был заключен в один цикличный день. Наверняка здесь вполне нормально жили люди, пока не случилось нечто, сделавшее остров таким, каким он представляется сегодня. Всё окружающее казалось чем-то ненастоящим, ирреальным, но всё это к сожалению не было сном. И не придет тот день, когда он проснется от этого кошмара.

Далее, за этой администрацией, высился уродливый трехэтажный дом с крепким балконом, обнесенным надежными перилами. Этот дом дерзко выделялся своим размером по сравнению с остальными. Громадные окна зияли провалами, а сверху нависали какие-то провода. На лицевой его части был выгравирован символ змеи пожирающей свой хвост — замкнутый круг — как символично для этого места. А внизу надпись — всё, имеющее начало, обретет и конец, и всё, что начинается, родится из окончившегося .

Какой-то безумец сейчас бился головой о стену этого дома, уперевшись в нее руками, оставляя кровавые следы на стене, и глубокие вмятины на голове. Хорошо хоть своей, а не чужой, что здесь тоже нередко случалось. Но никому не было дела до этих людей. Впрочем здесь, на острове, вообще не до кого не было дела — делай что хочешь, хоть убейся об стену…

Никакого порядка, никаких правил — в обществе, которое живет всего один день, они не нужны. Никакие действия, которые человек может успеть сделать за один день, ни к чему не приведут. Что бы ты ни сделал сегодня — завтра этого не будет существовать, и всё начнется сначала.

Так и он, проходя мимо этого дома и этого психа, убивающегося об стену, даже не задумался ни на миг, чтобы его остановить или помочь. Однако это зрелище подействовало на него отрезвляюще, и он словно бы пробудившись от каких-то своих раздумий, резко свернул с центральной улицы, направляясь за пределы поселения.

Наконец-то покинув эти центральные жилые массивы, он оказался на заросшей дороге, прекрасно ему знакомой, которая вела в место, лишенное любых признаков цивилизации. Это был обрывистый мыс высотой в несколько десятков метров.