Фред Саберхаген - Руки Геракла

Она даже не хотела думать о том, что события нынешней ночи могут оказаться всего лишь сном. Что бы с ней ни случилось, это было наяву. Никогда после сна тело не ноет так сладко, а на простынях не остается пятен.

Пока слуги бегали по дому в безуспешных поисках хозяина, который, как они знали, просто не мог быть здесь, старый Тиресий объяснял моей матери причину своего приезда.

– Юная моя госпожа, прошлой ночью я видел во сне, как сам всемогущий Зевс спустился с Олимпа в этот дом. Я видел, как Громовержец вошел в твою опочивальню и то, что произошло между вами.

– Боги всеблагие! – прошептала Алкмена. Первой ее мыслью было, что стоявший перед нею человек сошел с ума.

Однако его голос был ужасающе убедителен.

– Но даже от меня, – он ударил себя кулаком в грудь, – от меня, Тиресия, скрыта причина этого события!

Хозяйка дома глубоко вздохнула. Вторая ее мысль была даже страшнее первой.

– Если, – начала она, – если , как я уже сказала, господин мой Тиресий, что-то такое и случилось…

Но ей не пришлось прилагать усилий для обмана. Слепой провидец повернул голову в сторону, прислушиваясь к звукам, доносившимся оттуда.

Мгновением позже слуга с наигранной радостью сообщил о неожиданном возвращении супруга Алкмены.

Дело было в том, что до той ночи, когда мой истинный отец впервые посетил мою мать, Алкмена пользовалась заслуженной славой женщины целомудренной. Великий бог Зевс, конечно, знал об этом и потому во время своего посещения, которое продлилось лишь несколько часов, он принял облик ее мужа. Если вам хоть что-либо известно о Зевсе, будь то легенды или свидетельства истинных событий, то это вас не удивит.

Легенды расскажут, что для того, чтобы вернее обмануть Алкмену, Зевс дал ей золотую чашу, которую Амфитрион захватил у своего главного врага, а также рассказал ей много о том, что случилось на бранном поле. Позже, когда Амфитрион пытался рассказывать ей о своих приключениях, она удивляла его, дополняя его рассказ такими подробностями, о которых он уже и забыл. Но так ли это было на самом деле – я не могу судить.

Обычно Алкмена искренне радовалась возвращению мужа. Но на сей раз, увидев Амфитриона, который подскакал верхом к дому в сопровождении двух-трех спутников и устало спешился, она ощутила в сердце тяжесть. Она не почувствовала никакого облегчения, как обычно бывало при его возвращении.

Полководец был среднего роста, но сложен очень крепко, с могучими руками и широкими ладонями, так что казался выше, чем был на самом деле. Ему было около сорока, он был чуть старше жены. Его волосы уже изрядно поседели, что в душе раздражало его, хотя седина прибавляла ему, как военному предводителю, весу.

– Привет тебе, жена! Мы скакали всю ночь. – Амфитрион был в шлеме и нагруднике – как и его двойник прошлой ночью. Круглый щит висел на луке его боевого седла. Амфитрион цел и невредим, хотя вид у него был немного усталый, и покрывала его пыль многодневного странствия.

Он подошел к жене и, крепко обняв, жадно поцеловал ее. Если бы последние несколько месяцев полководцу пришлось бы совершенно не знаться с женщинами (а уж это было отнюдь не так), он не выдержал бы разлуки с той, которую ставил превыше всех женщин на свете.

Ификл, которому предстояло стать моим сводным братом, был тогда четырнадцатилетним безбородым юнцом (не слишком высоким, но крепким – подобие своего отца). Он проснулся от суеты, поднявшейся в доме, и выбежал встречать отца, немедленно требуя от него рассказов о славных битвах.

Отвечая Ификлу, Амфитрион сказал:

– Думаю, мы неплохо повоевали. Сдается, что выиграли мы больше, чем потеряли, если все подсчитать. Ну, мы не в первый раз воюем, наверняка и не в последний. Но довольно о сражениях. Я приехал домой и хочу отдохнуть.

Когда усталый военачальник заметил наконец Тиресия и его свиту, он весьма удивился.

– Чему мы обязаны такой честью, предсказатель? Тебя прислал царь? – Амфитрион старался не выдать голосом того отвращения, которое внушал ему вид безглазого лица.

– Я здесь по велению сил более могучих, чем царь Эврисфей, – еле заметно усмехнулся Тиресий, словно уловил-таки тщательно скрываемое отвращение в словах Амфитриона. – Амфитрион, я несу тебе весть о великом несчастье.

Плечи полководца поникли и несколько мгновений он молча смотрел на прорицателя. Затем он окинул взглядом своих домочадцев, чтобы убедиться, что все живы и здоровы. Но Амфитрион, мой будущий приемный отец, слишком хорошо знал прорицателя, или, по крайней мере, его слава была ему известна. Так что он отнесся к словам провидца вполне серьезно.