Вадим Панов: Кардонийская петля

– Мы сообщим вашему командованию о месте погребения.

– Это все?

– Да, – натянуто ответил землеройка. – У вас есть последнее желание?

– И у тебя хватило ума отказаться?!

Уничижительный тон вывел Адама из себя, и алхимик попытался окрыситься:

– А что попросили вы? Папиросу?

– Револьвер с одним патроном, разумеется.

– Хотели застрелиться?

– Ядрёная пришпа! – взревел широкоплечий собеседник. – Даже алхимику с провинциальной планеты нельзя быть таким идиотом! В конце концов, это неприлично.

– Но…

– Я планировал застрелить их, кретин.

– Одним патроном?

– А ты умеешь стрелять из разряженного оружия? Сколько возьмёшь за пару уроков?

– Я…

– Ядрёная пришпа! Ну, почему мне постоянно встречаются люди, которые сначала говорят, а потом думают? Добрый Маркус, ты это видишь?

Человек, с которым судьба свела Адама перед казнью, оказался лингийцем, поскольку Доброго Маркуса он поминал так же часто, как неведомую Сантеро пришпу, ядрёность которой вызывала у алхимика определённые сомнения. Человек был лыс, широк в кости, облачён в удобный костюм путешественника – относительно чистый и совсем не порванный, в отличие от мундира Адама, – и держался настолько самоуверенно, что в его адигенском происхождении не оставалось ни малейших сомнений.

– Тебя когда-нибудь приговаривали к смерти?

– Как?

– Ядрёная пришпа, он ещё и глухой! – всплеснул руками лингиец. – Хочешь поболтать перед тем, как нас расстреляют, или собираешься тихо плакать в углу?

– Нас повесят.

– Тебе дважды повезло, ушерец: ты примешь благородную смерть от пули, а не постыдную от верёвки. Меня нельзя вешать, а раз ты оказался рядом, тебя тоже расстреляют.

Определённый резон в заявлении был, однако числительное алхимика смутило:

– А когда мне повезло в первый раз?

– Когда тебя впихнули в мой фургон, – как маленькому, объяснил адиген. – Поговорить со мной перед расстрелом, да ещё и умереть рядом – большая честь для тебя, ушерец. Строчку с твоим именем прочитают лингийские да́ры. Невнимательно, разумеется, так, пробегут глазами, но на эту секунду ты войдёшь в историю.

Сантеро с трудом сдержал стон.

Адам предполагал, что по дороге на казнь он будет молчать, полностью погружённый в собственные мысли, ведь, когда нечего терять, всегда есть, что вспомнить, чему улыбнуться, о ком подумать… Однако присутствие в фургоне лысого спутало карты. Неизвестно откуда взявшийся адиген – он уже сидел внутри, когда конвоиры доставили Адама, – вёл себя совершенно по-хамски, а самое печальное заключалось в том, что Сантеро не понимал, боится лингиец или же действительно плевать хотел на приближающуюся смерть.

– Могу я узнать ваше имя?

– Нет.

– Нет? – изумился алхимик.

– Не вижу смысла.

– Но…

– К тому же мы приехали. Ушерец, ты веруешь в Господа?

– В последнее время моя вера несколько пошатнулась…

– Хватит бредить, – поморщился лысый. – Если веруешь, то скоро обретёшь бессмертие, если нет – станешь грязью. Выбирать тебе. – Деревянные, обитые жестью дверцы распахнулись, адиген важно вышел, зевнул и заметил стоящему справа приотскому офицеру: – Прекрасное место.

– Благодарю.

Фургон доставил приговорённых на залитую солнцем опушку густого смешанного леса. Всего несколько часов назад в Межозёрье шли жестокие бои с использованием огромного количества боевой техники, и Адаму казалось, что в ходе сражения они с землеройками перепахали всё, что только можно, однако именно этой опушке повезло уцелеть. Но война добралась и сюда.

– Вам придётся выкопать могилы, – сообщил землеройка.

А рядовой, подтверждая слова офицера, воткнул в землю две штыковые лопаты.

– И не подумаю, – отрезал адиген, брезгливо глядя на шанцевый инструмент.

– Но вы должны, – растерялся офицер.

– Я?! Должен? Ядрёная пришпа! Я даже обсуждать это не собираюсь!

– Я тоже не стану копать, – добавил Адам.

– Тогда мы вас повесим! – рявкнул опомнившийся приотец. – Веревка есть, а могила не понадобится.

Сантеро собрался высказаться в том плане, что именно к петле его и приговорили, но лысый опередил алхимика.

– Кто выкопает мне могилу? – осведомился помрачневший адиген, обращаясь к солдатам, и Адам с удивлением понял, что угроза подействовала: болтаться на веревке гордецу не хотелось. – Мне нужен землекоп.

В ответ раздались смешки.

Лысый повернулся к офицеру:

– Насколько я помню, моё имущество будет передано родственникам?