Николай Басов: Оковы чести

Поллыр опять поднял руку, чтобы ударить. Но Трол уже был на ногах. Он перехватил скользкую от крови рукоять меча и ударил без замаха, чего не умел делать, пока не получил эти странные мечи саджей.

И его удар теперь получился почти таким, как он хотел, чуть сбоку, снизу, минуя грудь Невидимого, дорубая его шею с другой стороны. И голова Поллыра слетела с плеч, крутясь в воздухе, как незадолго до этого крутилась в воздухе рука Сварты.

А Поллыр замер с поднятой вверх рукой, которая все еще сжимала меч, но удара уже не последовало. Последнее, посмертное действие воина для Невидимого оказалось невыполнимой задачей.

И тогда, лишь тогда из облака антимагии ударила первая молния. Она почти вколотила Трола в эту серую, каменистую землю, словно гвоздь. Но теперь было можно, теперь это не грозило гибелью, даже если бы Возрожденный и потерял сознание. Теперь это было даже неплохо — сложиться калачиком, чтобы не расплескать остатки своей жизни, и встретить энергию Поллыра со Свартой…

Потому что теперь это означало одно — он и с этими противниками справился. И снова одержал победу, хотя даже теперь, когда магические молнии хлестали по нему, как во время неистовой грозы, не очень-то верил в это. Уж слишком она казалась невероятной. И досталась кровавой ценой…

А потом сознание Трола, как он и ожидал, стало уплывать в таинственное и темное ничто. И не было на свете силы, которая могла бы остановить это движение… Или хотя бы сделать его чуть более медленным.

Едва в Троле появилась искра сознания, он принялся обследовать свое тело. К счастью, все оказалось не так страшно, как он думал. Даже удар в грудь, рядышком со старой раной, впервые полученной еще в Кадоте, был неопасным. По сравнению с этими повреждениями те потоки магической энергии, которые потом измочалили его, оказались гораздо хуже. Но Трол представил, каково бы ему пришлось бороться с этими магическими силами в настоящем поединке, причем не разреженными и поделенными с Ибраилом, а концентрированными и прицельными, и сразу же возблагодарил Кросса, что они научились заклинанию антимагии.

Он открыл глаза, около него стояла незнакомая женщина, кажется, из тех, что помогали бородатому трактирщику. Она всплеснула руками, запричитала и куда-то убежала. Но Трол уже слышал тяжелые шаги по ту сторону двери, к нему приближался Ибраил. Он улыбнулся, все было в порядке, они победили…

И лишь потом вспомнил все. И смерть Крохана с Роватом, и что-то еще… Очень опасное. Чему он пока не находил ни малейшего подтверждения, но что все-таки было в этом мире и что поджидало его, может быть, вот этого благодушия, слабости и невозможности сражаться.

Ибраил выглядел печальным, но уже восстанавливался. Его холодная и сухая рука коснулась лба Трола, как пригоршня благословенной воды в пустыне. Трол разлепил губы.

— Итак, мы победили? — Оказалось, ему все-таки нужно было подтверждение.

Ибраил кивнул. Сел на край кровати.

— На этот раз ты приходишь в себя быстрее, чем я надеялся.

Трол хотел объяснить ему, что его что-то заставляет вот так, в ускоренном режиме возвращаться в форму, но не стал. Ибраил так много ходил по его сознанию, что в этих словах определенно не нуждался. Вместо этого он спросил:

— Роват, Крохан… И Буж?

— Крохан еще жив, и может быть… Не знаю, он все еще сражается. — Ибраил опустил голову. — А Роват и Буж… Да. Я ничего не смог сделать.

Трол повернулся к окну. Там, за толстыми, дешевыми стеклами, собиралась тьма, наступал вечер. Неужели же вечер того самого дня, когда они сражались с Поллыром и Свартой? Он вытащил руку из-под одеяла, оперся на край кровати, попробовал сесть.

— Тела Невидимого и Соблазнительницы?

— Разрублены, сожжены и похоронены так, что теперь их не сможет собрать никакая из известных мне формул магии.

Трол все-таки сел. Почему-то Ибраил не протестовал. Наоборот, он даже внутренне поддерживал Трола, хотя это было странно — обычно он требовал, чтобы после всех этих магических потоков Трол отдыхал как следует, почти досыта.

— Кола?

— С ним все в порядке. Он даже мог бы и не отлеживаться, просто… — Ибраил помялся, — он не ожидал, что эти настоящие, а не тренировочные бои бывают такими жестокими. Это, скорее, психологическая травма, чем реальная угроза его жизни.

Трол поднялся, доплелся до кувшина, с трудом налил воды в чашу, поплескал себе в лицо.

— Помоги мне одеться.

Маг принялся помогать. На миг дверь открылась, и в комнату заглянул трактирщик. Поморгал, чуть-чуть улыбнулся, кажется, несмотря на все подозрения в адрес этих своих беспокойных постояльцев, он тоже был доволен. Ибраил повернулся к нему и строго проговорил: