Николай Басов: Слепая атака

— Ты должен понимать, что в сложившихся обстоятельствах это может быть лишь условное обещание. — Трол замялся. — Ведь никто не знает, как обернется дело… Но если эта оговорка тебя устраивает, то… Мне кажется, если все пойдет, как хотелось бы… Тогда они вообще могут забыть о тебе. И даже не до весны. — Он посмотрел на Арбогаста и Ибраила. Они не одобряли его полуобязательства, поэтому пришлось высказать следующее соображение: — Кроме того, мы поделимся новыми идеями и свежей информацией, когда вернемся. Это тебе поможет, даже если все остальное провалится.

— Если… — Дерек выделил это слово и даже поднял палец вверх, привлекая к нему внимание, — если вы вернетесь.

— Да, — признал Трол, — если.

— Хорошо, — согласился Дерек, — пусть будет так, как ты хочешь. Если они снимут хотя бы свои конные части, будем считать, дело выгорело.

— Когда мы можем отправиться в Империю? — спросил Трол, стараясь не показывать, как ему хотелось бы поторопить всех исполнителей в лагере Дерека, которые вовсе не выглядели быстрыми.

— Ну, если вы не хотите передохнуть у меня в лагере, то… — Дерек подумал, посмотрел почти с таким же сомнением, которое грызло Трола, на кривоногого офицера, стоящего рядом. — Задержка на три дня не покажется тебе чрезмерной?

— На три дня я даже не рассчитывал, — признался Трол с облегчением и поклонился.

Караван состоял из двадцати повозок. Из них три считались, по легенде, принадлежащими Тролу. Разумеется, их тащили местные мулы, и возницами на них восседали обычные погонщики. Сам Трол, Ибраил, Арбогаст и трое его рыцарей ехали на конях. Все они были переодеты согласно новым ролям. Трол был в парче, и единственное, что отличало его от барчука, которым он якобы являлся, были мечи. С собой в этот поход он взял мечи, некогда принадлежавшие Визою, знаменитому бойцу, которого Трол убил в поединке в потаенной бухточке, неподалеку от Кадота. Он надеялся, что эти мечи не слишком известны по эту сторону Кермальского моря, и потому рассчитывал остаться неузнанным.

Ибраил был в обычной для него личине лекаря, Арбогаст приоделся, по его мнению, в богатого воина, а Череп, Бали и Батар — в солдат попроще, в бродячих наемников, на которых много оружия, разных побрякушек, но которые уже вынуждены экономить на доспехах. Иногда они покатывались с хохоту, посматривая друг на друга, но чаще заметно грустили, сожалея о строгом облачении Белого Ордена, и тогда даже в этих нарядах становились похожи на тех, кем являлись — на воинов высочайшей выучки и дисциплины.

Они шли восточным берегом Великого озера, которое особенно сильно пострадало во время последних войн. Первую неделю их путь пролегал среди земель, буквально напичканных разъездами и конными поисками имперцев. Ибраил то и дело, чуть не по десятку раз на дню, вынужден был пересаживаться в одну из Троловых повозок, чтобы, сидя на ее досках, дальновидением отыскать солдат противника и предложить путь в обход. Именно тогда всем остальным караванщикам стало ясно, что новоприбывшие едят хлеб не зря, а отрабатывают его весьма успешно. Какие бы у них ни были охранные возможности и фирманы на проезд, почти любой имперский офицер предпочел бы перебить охранников, разграбить караван и мигом разбогатеть в надежде, что война все спишет, а не пропустить куда-то в глубину Империи двадцать неизвестных повозок.

Поэтому они куда как часто уклонялись от обычных караванных троп, то и дело оказываясь в душных и вместе с тем холодных болотах, лежащих между Великим озером и Кермальским морем. Тут, несмотря на осень, днем было жарко так, что даже возчики сбрасывали свои бараньи кацавейки. Зато по ночам становилось очень холодно, а изредка на небольших озерках с пресной водой, у которых они останавливались на ночевку, образовывались тонкие мутноватые корочки льда. И все же лед таял уже через часа два после восхода, а из глубины болот налетали бесчисленные полчища комаров и какой-то мелкой мошки, которая была еще хуже. Она объедала животным и людям веки, набивалась в ноздри, в легкие, так что иногда дышать становилось почти невозможно, несмотря на все мази и магию Ибраила.

Спустя десять дней похода, когда и солдаты действующей армии, и болота со всеми их прелестями остались позади, когда дороги наконец появились под колесами повозок и по сторонам потянулись бескрайние степи, становящиеся все более сухими и бестравными, появились змеи. Их было много, и они вели себя совершенно бесцеремонно. То и дело ночью выползали погреться к костру, а несколько раз даже забирались в повозки, где прятались среди сброшенной одежды и одеял.