Роберт Говард - Тени в лунном свете

— Он не мертв, — возразил коринфиец, склонившись над телом Конана. — Он всего лишь оглушен, и уже приходит в себя.

При этих словах шум возобновился. Арат пытался добраться до лежащего. Иванос в конце концов вынул меч и заслонил собой Конана, приготовившись защищать его. Оливия поняла, что коринфиец стал на сторону Конана не ради самого Конана, а чтобы воспротивиться Арату. Похоже было, что эти двое — помощники Сергиуша, и между ними не было дружбы. После дальнейших споров было решено связать Конана и забрать с собой, а о его участи договориться позднее.

Киммериец, который начал постепенно приходить в себя, был связан кожаными поясами. Затем четверо пиратов подняли его и с жалобами и проклятиями потащили с собой. Отряд пиратов возобновил путешествие по плато. Тело Сергиуша оставили лежать там, где оно упало — уродливая фигура, развалившаяся на омытой солнечными лучами земле.

Наверху среди скал Оливия лежала, оглушенная разразившимся несчастьем. Она не могла ни пошевелиться, ни заговорить, могла только лежать там и смотреть остановившимся от ужаса взором, как свирепая орда уносит прочь ее защитника.

Сколько времени она так пролежала, Оливия не знала. Ей было видно, как пираты добрались до руин и вошли внутрь, втащив с собой пленника. Она смотрела, как они появляются и исчезают в дверях постройки и проломах ее стен, ворошат груды каменных обломков и слоняются вокруг стен. Через некоторое время два десятка пиратов снова пересекли плато и исчезли за краем плато в западной стороне, волоча за собой тело Сергиуша — надо полагать, чтобы сбросить его в море. Около руин остальные ломали деревья, готовя костер. Оливия слышала их крики, но на расстоянии не разбирала слов. Слышала она и голоса тех, кто ушел в лес, отдающиеся эхом среди деревьев. Через некоторое время они вернулись с бочонками вина и кожаными мешками, набитыми провизией, злобно чертыхаясь под своей ношей.

Все это Оливия отмечала чисто механически. Ее переутомленный мозг был готов отключиться. Только когда она осталась одна, беззащитная, Оливия поняла, как много значила для нее защита киммерийца. Она смутно удивилась прихотям Судьбы, которая сделала дочь короля спутницей варвара с окровавленными руками. Затем пришло отвращение к людям, считавшимся цивилизованными. Ее отец и Шах Амурас были цивилизованными. И оба доставляли ей только страдания. Она никогда не встречала цивилизованного человека, который обращался бы добр к ней, если за его действиями не просматривались какие-то скрытые мотивы. Конан защищал ее, помогал ей и — до сих пор — ничего не требовал взамен. Уронив голову на руки, Оливия плакала, пока отдаленные крики непристойного пиршества не вернули девушку к ее собственным опасностям.

Она перевела взгляд с темной громады развалин, где мельтешили фантасмагорические фигуры пиратов, крошечные на расстоянии, на сумеречные глубины леса. Даже если ее страхи прошлой ночью в руинах были снами, опасность, что скрывалась в этой зеленой громаде листвы, не была лишь частью кошмара. Был ли Конан убит, или его взяли в плен, ее единственный выбор лежит между тем, чтобы отдать себя морским волкам и тем, чтобы остаться на этом населенном дьяволами острове.

Когда Оливия полностью осознала весь ужас своего положения, силы оставили ее, и она потеряла сознание.

Когда Оливия очнулась, солнце уже висело низко. Слабый ветерок доносил крики пиратов и обрывки непристойной песни. Девушка осторожно поднялась и посмотрела в их сторону. Она увидела, что пираты собрались вокруг огромного костра близ руин. Ее сердце подпрыгнуло, когда из постройки показалась группа, которая тащила какой-то предмет, которым, как она знала, был Конан. Они прислонили его к стене. Как видно, он по-прежнему был крепко связан. Последовал долгий спор с размахиванием руками и хватанием за оружие. Наконец они отволокли его обратно в зал и снова принялись накачиваться элем. Оливия вздохнула. По крайней мере, теперь она знала, что киммериец все еще жив. Новая решимость овладела ей. Как только опустится ночь, она прокрадется в эти мрачные развалины и либо освободит его, либо ее схватят при попытке это сделать. И девушка знала, что в ее решении был не только эгоистический интерес.

С такими мыслями она выбралась из своего убежища, чтобы собрать и поесть орехов. На скалах росло несколько ореховых деревьев. Оливия ничего не ела с прошлого дня. Собирая орехи, она никак не могла отделаться от чувства, что за ней наблюдают. Девушка нервно оглядывалась на скалы, но там никого не было. Внезапно страшное подозрение заставило ее задрожать. Она подобралась к северной оконечности скал и долго смотрела вниз, на колышущуюся зеленую массу листвы. Лес уже скрылся в закатных сумерках. Она ничего не увидела. Не может быть, чтобы за ней следило нечто, таящееся в лесу! Но она явственно ощущала взгляд невидимых глаз и чувствовала, что нечто живое и обладающее сознанием знает о ее присутствии, и ему известно ее укрытие.