Юрий Никитин: Артания

– За рекой – их земли!

Темно-зеленое быстро превращалось в деревья. Пахнуло свежестью. Отяжелевшая от сырости пыль осела, знойный воздух стал прозрачнее.

Придон придержал коня, но тот, весь в мыле и с безумными глазами, яростно храпел, порывался в бешеный бег, пока не разорвется сердце: настоящий артанский конь с душой воина.

Конь Скилла первым взлетел на берег. Мгновение плечистая фигура старшего брата грозно темнела на пронзительно синем небе. Придон уловил короткий взмах руки, а Скилл исчез по ту сторону берегового холма.

За спиной загремели тяжелые конские копыта. Земля затряслась, пахнуло животным теплом, ароматом кожи, пота и смазанных маслом поясных ремней. Сбоку вдвинулась в поле зрения массивная серая гора: на чудовищно огромном коне, что и на коня уже не похож, – Аснерд, старый воевода. На разгоряченного Придона повеяло еще большим жаром, воевода что накаленный в пламени костра камень, на котором пекут лепешки.

Придон с неудовольствием покосился на этого няньку, приставленного еще отцом. Вообще-то воевода похож на всех воевод, каких Придон встречал по всей Артании: массивный, плотный, жилистый, прокаленный солнцем и огрубевший на морозе и под ветрами. По возрасту ему в отцы, даже в деды, но, не в пример другим воеводам, на коня вспрыгивает еще как молодой удалец, хотя в бою голову не теряет, потому за последние десять лет ни единой царапины, однако все еще старается начать битву первым, а выйти из нее последним. Но опять же, без молодой ярости, а, как он говорит: «для примера молодым».

Его цепкие настороженные глаза сразу прощупали Придона, метнули в спину Скилла, словно острое копье, такой же отточенный взгляд. Придону он всегда казался вросшим в старые кожаные латы, которые не снимает, хотя это вовсе не латы, а широкая продубленная зноем, ветрами и битвами могучая грудь, такая же бугристая спина и плоский в тугих валиках живот. Складками кожи выглядит даже широкий наборной пояс, где справа два ножа, а слева – боевой топор, тоже будто часть его могучего тела.

Сейчас на коричневом от солнца лице блеснули светлосерые глаза. Вообще надбровные дуги Аснерда толстые и тяжелые, брови на них мохнатые, и потому глаза сверкнули настолько ярко, свирепо и с такой силой, что Придон пошатнулся, взгляд с силой выброшенного вперед кулака толкнул в грудь.

– Вот она, – проревел Аснерд, словно огромный сытый медведь, – проклятая Куявия!..

– На том берегу красиво, – возразил Придон. Возразил не потому, что пестроту считал в самом деле красивой, а чтобы хоть в чем-то возразить наставнику.

– Чем? – медленно удивился Аснерд.

– Как будто радугу изломали на мелкие кусочки!

Воевода морщился, скептически хмыкал, нижняя челюсть угрожающе выдвинулась. Узкий шрам на чисто выбритом подбородке побагровел и вздулся, как сытая пиявка. В своей угрожающе повелительной позе: огромные кулаки уперты в бока, губы плотно сжаты, взгляд суров, – он и без того страшен, а со своим оседланным чудовищем он казался уже не человеком на буйволоподобном коне, а осадной башней или тараном для выбивания ворот крепости.

Подъехал четвертый – верховный волхв всей Артании Вяземайт. Его конь, в отличие от легких и стремительных коней Придона и Скилла, не так скор на бег, зато обладает удивительным умением бежать ровно и без устали целые сутки, даже если в седельный мешок напихать тяжелые камни.

Невысокий, Вяземайт, однако, не только выглядит, но и на самом деле крепок, как гранитная скала. На нем, как всегда казалось Придону, точно так же, как и на Аснерде, плотно сидит обтягивающий тело старый вытертый кожаный панцирь, что на самом деле не панцирь, а его огрубевшая кожа, а вот штаны действительно кожаные, ветхие, башмаки вот-вот развалятся, зато пояс почти новый, на поясе короткий меч в новеньких, расшитых бисером ножнах.

Седые волосы волхва почти достигают плеч, закрывая уши. Придон никогда не видел его ушей. Поговаривали, что у Вяземайта нет их вовсе, другие клялись, что уши есть, но только в шерсти, как у волка, и такие же заостренные кверху. В отличие от младших волхвов, лицо Вяземайта – верховного волхва чисто выбрито, на голом подбородке белеет глубокий шрам, ибо не всегда верховный волхв был волхвом, не всегда.

Вяземайт коротко взглянул на Аснерда, тот кивнул, и оба пустили коней к холодной воде. Придон с высокого берега все еще жадно смотрел на тот берег. Река широкая, весной и осенью по ней идут корабли, но в жаркое время вода сильно падает, конница перейдет вброд, и на той стороне куявы удваивают сторожевые посты и стягивают к кордону большие отряды.