Дмитрий Колотилин - Завтра Война (СИ)

А в носще никий есь,

Иножде бог Дид- Дуб-Сноп наш...

Пламя озарилось белёсым светом, прогоняющим ночную темноту до самого горизонта, и из него принялись выходить призрачные фигуры. Мужчины, женщины, дети, все молоды и здоровы, все держались друг за друга, прижимая малых и близких. На лицах радость, они глядели на стоявших вокруг кострища и улыбались, спустя мгновение поклонившись до земли и беззвучно запев.

Вдруг за спинами призраков появились врата, распахнувшиеся и открывшие путь в Навь, откуда вышла черноволосая женщина, миловидно улыбаясь и, найдя взглядом меня, слегка кивнув, а кольцо на безымянном пальце слегка нагрелось, и по телу потекли струйки силы, проникающей в каждую частицу тела и сущности. Призраки дружно обернулись и пошли через врата, махая руками на прощание, и как только последний зашёл, ворота закрылись, а пламя костра приняло прежнее состояние, дожигая оставшиеся угли.

- Вот это да, - произнёс кто-то, стоявший рядом.

- И не говори, - согласился с ним сосед.

Как только кострище иссякло, сразу же усилившиеся порывы ветра подхватили пепел, унося его по миру прочь, окончательно очищая деревню. Я вышел в центр деревенской площади и принялся произносить, как прежде, объявляя окружающие земли своими по праву и присоединяя их обратно к Североси. И земля отозвалась, вбирая в себя прежние следы, снег тут же устремился залатывать плеши, и повеяло теплом родного дома. Тут же позади меня раздался хлопок активации портальной арки и послышались тяжёлые, но спокойные шаги.

- Серёг, - донёсся голос Воислава.

- А?

- Закончил?

- Да.

- Тогда пошли в твою палатку, у меня с собой бутылка голубого вина, ты такое никогда и не пробовал. Посидим, откушаем, да поговорим обо всем, ведь нам с тобой многое надо обсудить.

- Согласен, пошли. Ещё кого берём.

- Неа, это наши с тобой дела, дружбу и род будем укреплять.

- Род – это хорошо, за это я не против. А чего ты уверен, что я не пил такого вина?

- Уверен, - Василий улыбнулся: - Такого точно не пробовал, их всего пять бутылок было с того босса, и все у меня.

Междуглавие 4.

- И вот наш урок подходит к концу, уверена, что все вам понравились стихи Сергея Есенина. Замечательно, что столько рук, но я хочу вас попросить написать о своей Родине.

- Ольга Петровна, а как написать?

- Как пожелаете. Можно стихи, можно сочинение, в свободной форме.

- А что написать, Ольга Петровна?

- Что пожелаете.

- А о какой родине писать?

- О какой захотите. Дети, пишите все, о чём думаете, когда слышите слово «Родина». Договорились? Вот и замечательно, и на этом всем встать. Урок окончен.

Детвора, схватив школьные сумки, сорвалась с мест, освобождая класс и оставляя учительницу русского языка и литературы наедине с собой. На сегодня уроки в школе закончены. А ей ещё нужно было проверить домашнюю работу сорока учеников и подготовиться к завтрашним занятиям.

- А ну не бегать мне тут! – донёсся крик деда Матвея: - Ишь чего вздумали! А ну вон все из школы на улицу!!!

Ольга слегка улыбнулась, вновь вернувшись к тетрадям, сделанным из плотной в сравнении с обычной из прошлого мира бумаги. Хоть она и выглядит более грубо, но писать по такой гораздо приятнее, да и запах, исходящий от неё, заставляет каждый раз вдыхать глубже, ведь как будто бы очутился посреди леса. Чернила тоже были похожи лишь внешне, не имея ничего общего. Она не интересовалась, из чего делают те, но, кажется, из какой-то ягоды или фрукта, ведь аромат такой, что хочется взять чернильницу, вылить её содержимое на хлеб и съесть, запивая горячим чаем.

- Ольга Петровна, - в дверях появился как никогда вежливый дед Матвей: - Может чайку?

- Вы читаете мои мысли, Матвей Никодимыч.

- Ага, я щас принесу, - сторож исчез в коридоре.

Ольге очень нравится работать с детьми, из-за болезни дочери она почти забыла об этом. Теперь же женщина целиком отдавалась работе, на которой она постоянно задерживалась, хотя и спешила домой, где её, благодаря чуду, выздоровевшая дочурка ожидала, чтобы поделиться последними своими новостями.

- Вот, Ольга Петровна, как вы любите, малиновый со сдобными плюшками.

- Ой, Матвей Никодимыч, вы вновь меня балуете.

- Да какое это баловство, вот когда я ухаживал за своей старухой, вот там баловал. И красный платок расписной купил за золотой, и сапожки, лощённые, выменял. А сколько колец да серёжек передарил…, а тут всего лишь чай с плюшками.

- А вы со мной будете?

- Уж извините, но не могу, служба.