Александр Андреев - Слон

— Саша!! САША не спи! Ответь! — Вдруг услышал я.

Слабо улыбнувшись, я прохрипел пересохшим горлом:

— Да, да слышу. — Но голос был таким тихим, что я с трудом понял, что он принадлежит мне.

Следующие, как мне показалось минут тридцать, меня тормошили, окликали, в процедурной появились еще какие?то люди. Я же с нежеланием откликался на свое имя, мне хотелось закрыть глаза. Но слова не спикрепко засели в моем сознании и я сопротивлялся. Что творилось в комнате, не видел. Темнота накатывала на меня волнами, отвоевывая по миллиметру мое сознание, как вдруг я почувствовал кроме своих мыслей, что у меня бьется сердце! Сначала медленно, потом быстрее, быстрее. И я уже не обращал внимания ни на что кроме него. Мне казалось, что сейчас оно просто вырвется из груди, с такой силой и скоростью оно билось. БУМ БУМБУМБУМБУМБУБУММБУМ. Мое внимание переключилось на него, и я улыбнулся. Зрение стало приходить в норму, стал чувствовать руки, потом ноги. Холод отступал. Захотелось сесть. Мне не дали. Я лежал, чувствуя, что все снова хорошо, сердце уже успокоилось, капельницу сняли. И услышал голос медсестры:

— Дааа, осталась только одна ампула. Еще что?то подобное и сделать ничего не получиться. — И она, вздохнув, повернулась ко мне. — Ну что лучше? — Ее голос был полон участия и сочувствия, что я произнес:

— Простите за это, поволноваться пришлось наверно. — Она удивленно посмотрела на меня и села рядом, обняв. Мы просидели наверно минут десять, а потом я вернулся в палату. Как я потом узнал, это был анафилактический шок.

Я не виню этих врачей за то, что они черствые или невнимательные. Дать возможность работать в нормальных условиях, и они изменяться, мне кажется. Ведь за свою жизнь я видел столько врачей, что если собрать их вместе, они займут всю красную площадь. И большинство из них ведут себя корректно с больными, или хотя бы нейтрально. Сейчас в стране медицина в таком упадке, хотя по больницам Москвы я бы не сказал такого, и был сильно удивлен, увидев и прочувствовав на себе все в Городской больнице, что врачей просто не хватает. Они устают и делают ошибки. Они перегружены работой, ну что такое один — два врача на отделение? У них нет времени вникать подробно в историю болезни больного, и делают они все, чаще всего, по шаблону. И для таких как я, тяжелобольных требующих более внимательного отношения к состоянию здоровья каждый день, больница это мучение. Если что?то пойдет не так, то может привести к смерти. Нет в специализированных отделениях все намного лучше. В нашей Республиканкой больнице все нормально, но в городской… наверно, поэтому я стараюсь лишний раз не обращаться к врачам, а справляться своим силами. Но как же это грустно, осознавать в какой жопе находиться финансирование лечебных заведений, не являющихся ведущими.

Ира: в Америке да, у них же более серьезное отношение к медицине. Финансирование лучше раз в пять, наверно, чем у нас. А у меня вот рак. Не буду говорить чего. Просто рак. Врачи обещали еще где?то полгода. Химию я делать не стала, она даст лишь лишние месяцы. Да и больно говорят. Лучше уж в капсулу и в игру. Тут я наслаждаюсь свободой.

Я напрягся. Рак. Полгода. Мне захотелось что?нибудь сломать в бешенстве и отчаянии.

Ира: да не напрягайся ты так. У нас еще полгода впереди, а это около трех лет тут. Представь себе, здесь я могу прожить три года! — И она печально вздохнула. — Я почему заговорила об этом сейчас. Не хочу, чтобы ты не знал. У тебя времени больше чем у меня. Поэтому реши, стоит ли нам дальше… ну так общаться.

Слон: ну ты и глупая. — Я обнял ее сильнее. — Хотя бы полгода, но они у нас есть. Так? Вот и будем жить. Главное не думать об этом и все будет хорошо. По крайней мере, это время мы будем счастливы, не это ли главное?

Она заплакала. В этот день мы еще долго бродили по лесу, просто, общаясь. Зверей мы обходили, благодаря моему умению, и никто нам не мешал.

Насчет разговора с Инеем о моем опережении остальных по уровню я подумал. В итоге решил, что он прав. Мне нравиться ходить с ними, возможно даже, я нашел тех людей, с которыми буду играть до последнего. Спокойные почти все. Иней, наш пати лидер, очень адекватный человек. Да и привыкли мы друг к другу, так что могли бы с закрытыми глазами пройти эти Пещеры Смерти. Ну и Алмазка. Без нее я уже не представлял своей жизни.

Через десять дней в очередной раз, выходя из данджа с компанией Инея, увидел свечение всех своих сопартийцев. Мы все апнули тридцатый уровень, одновременно, после этого данджа.