Екатерина Федорова - Хранительница границ

Грубо, пап, грубо. От этой фразы у меня сразу же закончились все аргументы. Словно под дых дали. Судя по тому, как осуждающе мама посмотрела на папу, ей эти слова тоже не понравились. Отец и сам тут же попытался исправиться, но дело сделано. Смысл еще что-то говорить. То, что он всегда не одобрял мою влюбленность в архитектуру я знала, но чтобы вот так, попрекнуть меня сделанным выбором? Не ожидала. Обиженно уставившись в окно, всю остальную дорогу молчала. Фиг с ней с этой бабкой, потерплю.

– Постой. – Припарковавшись, отец остановил меня уже на улице.

– Что? Еще кого-нибудь нужно приютить?

Наверное, со стороны сейчас я больше всего напоминала ежика, такая же колючая и нервная. Понимаю, что поступаю неправильно, по-детски, но ничего не могу с собой поделать. Сказанные в сердцах слова неожиданно сильно ранили. Поэтому едва сдерживаюсь, чтобы просто-напросто не развернуться и не уйти.

– Прости, погорячился. Просто. Баба Дуся… – Впервые вижу папу смущенным, сердце потихоньку начинает оттаивать. – Она всегда сваливается, как снег на голову.

– Переживем. – Уже уверенно улыбаюсь, но из объятий аккуратно выскальзываю. Не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел, здесь коллектив такой, еще полгода обсуждать будут с кем это я обнималась. Поди потом докажи, что ты не верблюд. Мне то пофиг на сплетни, но дети то слышат, выводы свои делают. – Ладно, я побегу.

– Давай, удачи.

В группе меня ждет неожиданное известие – нашелся человек, который решился взять Ольку на воспитание. Вот только окончательно выздоровевшая девочка почему-то не особо радуется по этому поводу, все больше предпочитая жаться к моим ногам. Не выдержав, отвожу ее в сторонку.

– Эй, ты чего загрустила? У тебя теперь свой дом будет, семья…

Договорить я не успеваю, малышка заливается такими горючими слезами, что единственное правильное поведение сейчас, обнять ее покрепче. Никогда не умела утешать детей. Да и не нужно было мне это раньше. С многочисленными племянниками было проще, заплакал – отдал родителю или бабушке, пусть разбираются. В детском доме же сразу выбрала с детьми свою собственную тактику поведения – я веду себя с ними исключительно, как со взрослыми, разумными людьми. Вот и сейчас решила действовать также.

– Слезы вытри! – Чуть повышаю голос. – Смотри на меня! Причины того, что ты не хочешь идти в дом к этому человеку есть?

– Да. – Все еще хлюпая носом говорит малышка.

– Какие?

– У него глаза страшные. Я боюсь.

– Глаза страшные? Ты серьезно? (Девочка уверенно кивает) Ну пойдем, посмотрим, что уж там такого страшного.

Ожидая увидеть какую-нибудь необычную татуировку или шрам, я неожиданно действительно сталкиваюсь со страшными глазами мужчины. При обычном свете они ничем не выделяются, простые карие глаза, но стоит на них упасть солнечному лучику, как все меняется. Теперь на тебя смотрят абсолютно черные нечеловеческие глаза. Ну и как теперь успокоить ребенка?

– Ты тоже это видишь? Да?

И столько мольбы в ее тоне, что соврать не получается, поэтому молча киваю. Да, малыш я тоже вижу эти страшные черные глаза. Вот только по сути это ничего не меняет, отговорить мужчину брать девочку с собой у меня не получится просто потому, что мне этого никто не позволят сделать. В семьи детей у нас забирают редко, это априори должно быть праздником. Придется действовать более грубо.

– Обморок изобразить сможешь? – Спрашиваю тихо, так чтобы приближающийся к нам директор ничего не услышала.

– Когда?

Люблю сообразительных детей, они намного приятнее взрослых. Олька не задает лишних вопросов, не спорит, не спрашивает, что именно я задумала. Она просто верит. Безоговорочно.

– Сейчас.

Дождавшись, когда мужчина окажется совсем близко с нами, отдаю короткую команду. Мгновением позже Олька мягко обвисает на руках у мужчины. Еще не совсем понимая, что происходит, он рефлекторно прижимает малышку к себе. Все. Теперь мой выход.

– Отдайте ее мне. Немедленно! – Говорю максимально холодно, так, чтобы сомнений в моем отношении к нему не оставалось. Однако дается мне это нелегко, этот человек меня пугает. Сильно.

– Мне не тяжело. Куда ее отнести? – Усмешка на его узких губах выводит меня из себя, но приходится держаться. Сейчас нет времени для чувств.

– Простите, но медицинский блок закрыт для посторонних.

– Документы на удочерение почти готовы, так что я не такой уж и чужой.

– Так быстро???