Виктория Чуйкова - ВиланЖ. Гнев Ангела. Пятая книга серии «Велюр»

© Виктория Чуйкова, 2019

ISBN 978-5-4485-7575-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Прошлое не умирает, оно делает нас людьми»… – слова дочери, ненароком услышанные, так тронули Вилену, что она долго не могла заснуть. Лежала тихо, отвернувшись к окну, засовывала воспоминания своей, не короткой жизни, как можно глубже, утаптывала, утрамбовывала, закапывала, чтобы не думать о них, не переболеть вновь и не взвалить «историческую» тяжесть на плечи мужа, но память предательски насмехалась над ней, делая воспоминания в стиле «7Д».

«Господи! – думала она. – И зачем все всплыло? – Прикрыла глаза рукой, промокнула набежавшую слезу, развернулась, прижалась к спине мирно спящего супруга. – Как же с ним хорошо! Он послан мне в награду за все, несладко прожитые годы. Жан…» – провела рукой по сильному, стальному плечу. Захотелось поцеловать, но боясь разбудить, чуть отстранилась, легла на спину и непослушная слезинка все же проделала дорожку для подруг. – «Как, как я могла все это пережить?! С ума сойти…. Все годы молодости прошли за чертою невезения…. Даже подумать страшно…. Если бы не он, то закончилось бы все, так и не начавшись. Лежала бы в своей холодной постели и перечисляла бы свои „не“. Ох, а их бы набралось не мало. Одно „НеДоЛюбила“ чего бы стоило! А так вот он, рядом, нежный, родной, заботливый, понимающий, всепрощающий…. Что-то чересчур много я ему звездочек вешаю. Но как иначе?! Тут не отнять и не прибавить! Он и то, что было…. Он – мой мужчина, самый-самый! Моя первая любовь, настоящая, а не юношеская влюбленность. Мой единственный курортный роман. Хотя и назвать ту встречу романом не могу – увидели друг друга, понравился, и я ему приглянулась, погуляли по кромке берега, скромно, наивно, трепетно держась за руки. Говорили много. И было о чем говорить, у нас как-то сразу нашлось столько общего…. Потом я уехала. Нет, меня увезли. А он, он меня нашел. И пусть от первой встречи до создания семьи прошло тридцать лет, он же все эти годы любил. Любил и искал. Теперь Жан со мной, или я с ним. Ах, разницы-то никакой. Я с новой силой люблю его. И не потому, что дал мне все: новую жизнь, здоровье и достаток. Люблю потому, что он лучший и непревзойденный!» – ее мысли понеслись, чередуясь с событиями прожитых лет, разматываясь, как катушка ниток упавшая с многоэтажки. – «Кукушонок». – Прошептала она вслух и не успела обосновать сама себе последнее определение, как рука мужа обняла, наполнила ее теплом, а вслед за ним и покоем. Вилена улыбнулась, поцеловала его крепкие мышцы, прикрыла глаза, мельком заметив, как за окном рождается заря…

Для чего живет человек, на этой бренной земле? Для прожигания самой жизни? Для расточительства на мелочи? Что есть наша жизнь – нажива или наслаждение? Достигая желаемого, получая все больше и больше, теряя при этом сердце – жив ли сам человек? Жизнь – это любовь. Любишь, значит живешь! Простая формула.

****

– Так и будем гоняться за призраком, и играть в неведение? – Вилен стояла у окна гостиницы и смотрела на снующий внизу людской муравейник. Муж сидел на диване, просматривал местную прессу, краем уха слушая ее. «Мелькающие» в сознании Виен мысли детей, непонятные разговоры, эхом доносившиеся, благодаря обретенному, совсем недавно, дару, постоянно дергали ее нервные струны. А вот сегодняшний сон просто взвинтил женщину. – Не пора ли вернуться? Жан! Ты слышишь меня? У детей проблемы!

– Ви, любимая, я верю всему, что связано с тобой и трепетно отношусь к твоим предчувствиям, но дети настолько взрослые, что у них свои семьи. Это первое, второе – мальчики, как ты их называешь, уже достаточно великовозрастные, опытные мужчины, имеют свой, не шуточный бизнес, со штатом сотрудников и умело ими управляют. И, наконец, третье – там Михаил. Я специально оставил его в доме. Если бы что-то случилось серьезное, он бы сообщил. Поверь, Михаил может заменить меня во всем!

– Я запомню. Это поможет мне согреться в скучные, зимние ночи, когда ты будешь в отъезде. – бросила так спокойно, с холодком, не соизволив даже глянуть на мужа, что Жан не сдержался:

– Не шути так. – по-доброму усмехнулся ее колкости, прячась за газетой, и поднял к ней уже совершенно серьезное лицо.