Екатерина Кариди: Судьбу свою найдешь

Громкое карканье разносилось на все болото.

– Ну, что раскричался, – шикнула молоденькая ведьмочка на сторожевого ворона, нарезавшего круги над ее головой. – Только лишнее внимание привлекаешь.

Карканье прекратилось. Ворон плавно слетел на верхушку ближайшей сосны, росшей у края болота, и уселся там, обиженно хлопая крыльями. А девушка внимательно огляделась по сторонам.

На болоте было тихо, прохладный ветерок шевелил траву. Только посвистывал кулик, и иногда лениво квакали лягушки. Вроде никого. Молоденькая ведьмочка, румяная, белолицая и чернобровая, повертела головой и досадливо уставилась на темный бор, окаймлявший болото.

За тем бором начинались земли соседнего царства. Оттуда недавно присылали сватов. В тот раз удалось отговорить матушку княгиню Кантемиру, но…

Василиса покачала головой и раздула щеки. Везение не может быть вечным. Надо что-то придумать, и сделать это срочно. Старших сестер ее всех матушка замуж пристроила, теперь принялась за нее. Ну не хотела Василиса замуж! Не хотела, и все.

Оглянулась назад, на большой укрепленный терем за высоким частоколом. Над высокими башенками кружилась вороны и сизари. И даже один орел. Княгиня работала с почтой, значит, какое-то время будет не до нее.

Перекинула через плечо толстенную русую косу и устроилась на кочке. На всякий случай огляделась еще раз. Насколько хватало глаз, простиралось их болото, а за болотом начинались земли врага. Вдалеке на самом верху горы в синеватой дымке виднелся его мрачный замок, зловещий даже отсюда. Матушка даже имя его запретила упоминать.

Однако сейчас тут было спокойно. К тому же младшую княжну в настоящий момент живо волновало совсем другое.

Василиса вытащила из холщового мешка большую книгу заклинаний, прихваченную из матушкиной личной библиотеки, и поманила ворона пальцем. Тот и не подумал приблизиться, наоборот, опасливо отодвинулся дальше, перебирая лапами по ветке.

– Хорошо, не хочешь, и не нужно, – состроила гримаску ведьмочка.

Подумаешь, в прошлый раз заклинание перепутала и превратила его в поварешку.

– Ладно, попробую сама, – пробормотала она, сосредоточенно водя пальцем одной руки по строчке.

Другую руку подняла и сложила пальцы в точности так, как было изображено на картинке. Произнесла формулу, один пасс, другой – и ничего. Заклинание почему-то не работало. Она попыталась еще раз, и опять ничего.

Девушка сердито нахмурилась и потерла нос. На той матушкиной книге стояла пометка «Открывать только по достижении совершеннолетия». А Василисе до совершеннолетия по ведьминским меркам нужно было ждать еще два года. Но разве это могло ее остановить? Когда вообще ее что-то останавливало, если дело касалось колдовства? И тут ей в голову пришла интересная мысль.

В лужице у соседней кочки на солнце грелась лягушка. Василиса снова уткнулась в книгу, водя кончиками пальцев по пергаменту, а другую руку направила на лупоглазую зеленую красавицу. И зашептала заклинание.

На этот раз ей не показалось. Василиса могла поклясться, что был отклик. Она сосредоточилась, полностью отключаясь от реальности, и закрыла глаза.

И так увлеклась, что не замечала ничего кругом.

Между тем, у пограничного менгира*, стоявшего на краю болота, сначала беззвучно возник черный вихрь, а спустя мгновение на его месте материализовался мужчина. Оперся рукой о камень, с усмешкой оглядев выбитую на нем обережную руну, и шагнул на их землю.

Ворон взмахнул крыльями, чтобы подать сигнал тревоги, однако незваный гость просто взглянул на сторожа – и птица замерла с отрытым клювом, не в силах издать ни звука. А мужчина неслышно двинулся по болоту, пробираясь между кочками.

Она смогла превратиться в лягушку. Она смогла!

Василиса сама не ожидала, ей впервые в жизни удалось преобразовать живую материю. Да еще как! А теперь она барахталась под ставшим просто огромным сарафаном, силясь выбраться наружу, и захлебывалась от радости:

– Получилось! Получилось!

И вдруг весь этот ворох поднялся вверх.

Ее одежду держал в руке мужчина. Высокий, темный, мощный. Легкий панцирь из черной кожи открывал могучие плечи, сплошь покрытые ритуальными шрамами и татуировками. Его черные волосы были зачесаны назад, открывая смуглое волевое лицо, окаймленное черной бородкой.

Смотрел на нее, изогнув губы в подобии улыбки.