Александр Карнишин: Почти фантастика. Сборник рассказов

– На войне рана сюда – это смерть! Ты что, парень! Без каски на войне просто нельзя. Но мне было десять, у меня лила кровь, петух гнал меня до крыльца… А на крыльце стоял отец и курил. Он просто стоял – и курил, представляешь? Ничего не делал, но петух сразу стал маленьким и боком, боком убрался за сарай. А отец посмотрел на меня, посмотрел, а потом вздохнул, и из-за двери вытащил топорик. Это был мой собственный топорик, я его точил всегда сам. Хворост порубить, растопку приготовить – это моя работа была. Вот, он мне топор дает и говорит, иди, мол, сын, и принеси мне своего первого петуха. Понял, да?

– И ты зарубил петуха?

– Это был бой, парень! Настоящая битва, как в страшном кино! Я гонялся за ним, и теперь уже он убегал от меня. По всему двору перья… А на крыльце стоял отец и смотрел. Мы потом этого петуха долго потрошили, ощипывали, обварив кипятком. Потом рубить на части. Потом еще варили. Долго варить пришлось – он же не цыпленок. Мама тогда сильно ругалась на нас. А мы только подмигивали друг другу, когда ели этого петуха.

…

– Да нормальный пацан у вас – Лёха! Мы с ним и охотились, и рыбачили. Он из книг много полезного вынес. Ну, и вы все-таки кое-чему научили, конечно. Я тут приврал немного, но ему было приятно, – рассказывал дядя Коля, пока Алексей отмокал в горячей ванной после бурной встречи с родителями. – А чем это вы тут так бахнули? Он рассказывал, самый настоящий бой был?

– Я сам все сделал, – гордо сказал папа. – Что, зря меня в армии учили, что ли?

…

Первого сентября, как обычно, Алексей шел в школу. Шел спокойно, посматривая по сторонам и присматриваясь к прохожим. Папа и мама живы – это хорошо. Охрана всегда где-то рядом – тоже. Но береженого, как говорил дядя Коля, бог бережет. Надо быть готовым ко всему.

– О! Пацаны! Кто идет! Лёшенька! Наша вишенка! – гнусаво завопил кто-то за спиной, кривляясь. – Эй, толстый!

Алексей мягко развернулся на одной ноге, шагнул на не ожидавшего встречного движения парня из параллельного класса, резко, как учил дядя Коля, выставил вперед вторую ногу. Пацан тут же сам въехал в нее и кубарем покатился на дорогу под дружный смех школьников. Вскочил, кинулся было, да еще и за ним подтянулись друзья, недовольно крича что-то.

Но вдруг с забора спрыгнул второгодник Мишка и спросил:

– А чего это вы тут все на одного? – и свистнул.

И еще трое одноклассников встали с ним рядом.

– Это, между прочим, мой одноклассник, – сказал Мишка. – Как там тебя… Э-э-э…

– Алексей, – серьезно сказал Алексей и протянул руку.

– А я, значит, Михаил, – сказал Мишка. – Ну, что, сядем вместе?

К зомби-апокалипсису мы никогда специально не готовились. Если и готовились к чему, так это к неожиданному выезду из города. Что-то вроде войны или волнений массовых, и надо будет вдруг отсюда бежать. Об этом и говорили на кухне. А над тупыми американцами, которые боятся придуманных зомби и держат в доме запасы продовольствия, а еще изучают правила убийства кошмарных зомбаков и ходят на специальные курсы, только смеялись.

Вот поэтому, наверное, все так и вышло.

Ночной звонок в дверь – самое противное дело. Я еще покрутился в постели, потом накрыл голову подушкой и попробовал снова уснуть. А тот, что за дверью, снова стал названивать. Ну, ведь ясно же, что это вовсе не ко мне. Нет у меня никаких таких странных знакомств, чтобы по ночам… Ну, какого еще там и кому и вообще? Вот, предположим, ты спьяну или с устатку ошибся этажом или дверью. Позвонил целых три раза. Не дождался ответа. Так хоть на номер квартиры погляди! Хоть лестничную площадку осмотри – ну, не твое это все, не туда приперся! Или укуренный в конец просто?

Опять звонит. Надо будет мне поменять эту звонилку. А то сигнал, как вот просто не знаю, что. Мертвого поднимет. Меня практически совсем поднял. Не уснуть теперь никак уже. А на часах, между прочим, всего три часа ночи. Ни туда, выходит, ни сюда. Ни выспаться хорошо, ни вставать, чтобы работать.

Как же громко трезвонит! Пойду и скажу ему что-нибудь. Или даже ударю. Прямо вот в лицо. И еще поддых. И потом ногой, ногой…

Опять звонит. Просто в голову шуруп ввинчивается.

– Иду уже, иду…

Не слышит, названивает какую-то мелодию. Что-то такое прерывистое. Знакомое что-то. «Спартак-чемпион», что ли? Васька, никак?

– Какого еще черта и вообще? – спросил я, открывая дверь старому другу.

А он ворвался, оттолкнув меня в сторону, и сразу стал быстро-быстро руками по двери, как в кино. Щелк-щелк-щелк… Заперся, типа.