Михаил Карс: Захват из космоса – 2. Российская фантастика

В этот момент у Николая Ильича прошел холодок по всему телу.

– Значит проблема с инопланетянами, до сих пор не закрыта – подумал он и посмотрел на своих спутников.

Валера стоял и играл желваками на лице, зато Костя был весь белый и его лицо покрывала испарина. Лицо Кости выражало полное безумие с неотъемлемой частью панического страха.

– Костя, возьми себя в руки – прошипел Роговцев.

– Не могу, как-то все вспомнилось и не добавило оптимизма – поникшим голосом, переходящим на шепот ответил он. Они хотят сказать, что нам снова придется встречаться с этими червеобразными?

– А скажите-ка мне, – начал Николай Ильич – что будет, если мы откажемся участвовать в вашей, ну скажем так, программе?

– Ничего особенного, просто вы будете умерщвлены, за неисполнение вашей миссии.

– О Боже, – вырвалось у Роговцева – опять снова-здорово. То, какие-то черви, пытались нас убить, потому что мы им мешали захватить землю. Теперь вы, обещаете убить за то, что мы отказываемся вам помогать.

– А, как же принцип выбора, который есть у человечества – встрял в монолог Роговцева, Валера. Ведь это нам решать, как поступать.

– К сожалению, нет – быстро парировал один из сидящих за столом.

– Вы избраны не нами, а законом многочисленных галактик – добавил Кодий. Вы победили инопланетное вторжение, только потому, что когда-то, очень давно ваши души являлись душами нескольких воплощений воинов, которые уберегли галактики от разрушений. Именно вы спасли не одну солнечную систему. Поэтому, если вы откажетесь, то по закону, который вы сами же и подписали много сотен тысяч световых лет назад, мы будем обязаны вас убить. Просто ваши души, очень хорошая добыча для многих межгалактических ловцов, именно таких душ.

– И для чего же им нужны наши души? – с некоторым сарказмом спросил Николай Ильич.

– Ваши души, путем объединения дисперсных систем энерголипидных форм, вмонтируют в матрицу нового вида жизни – ответил Кодий. – То есть за счет них, ваших душ, космотехногенетики Плимы, выкристаллизуют макрокосмическую модель плазмокристаллического Духа, которую впоследствии вмонтируют в свои видимые червеобразные формы. Ведь они живут без телесной оболочки. Именно для этого им необходимо захватывать все больше новых галактик, для размещения своих тел.

– То, что вы сейчас сказали, мне лично непонятно – с видом побитой собаки, произнес Костя.

Похоже, что чем дальше углублялся разговор в какие-то детали, тем тяжелее ему становилось все это слушать. Лицо Кости превратилось в посмертную маску. В глазах была абсолютная пустота. Он, похоже, еле держался на ногах от ужаса, после всего услышанного.

Великаны разом посмотрели на него и Кодий, тяжело вздохнув, сказал:

– Идите, отдыхайте, а завтра я все подробно вам объясню. Нам придется какое-то время поработать. Вас надо многому научить и заставить ваш мозг, многое вспомнить.

– Нудий, проводи гостей в их помещение – сказал тот самый громила, который привел их сюда. Оказывается, он все это время находился в отдалении, в зале. Роговцев с друзьями его даже не заметили. И только сейчас, когда он скомандовал провожатому, все посмотрели на него.

– Не удивляйтесь, – сказал Кодий – он умеет быть незаметным.

Роговцеву показалось, что его голова сейчас взорвется. Столько событий за столь короткий промежуток времени, давали о себе знать. Он повернулся и пошел к выходу, догоняя своих друзей.

Выйдя из огромного зала, Нудий пошел не к выходу, а внутрь этого огромного замка. Они шли по коридорам, по которым в их городе могли бы разъехаться десять танков, если бы стояли в ряд. Про потолок Роговцев уже и не думал. Задирать голову, чтобы найти его в высоте, было опасно, потому что, можно было споткнуться о выбоины, которые для великанов были наверно не заметны, а обычному человеку, они доставляли массу неудобств. Их постоянно приходилось перепрыгивать. Нудий, как заправский бегун, с легкостью преодолевал эти препятствия. Наблюдая, как он легко перепрыгивает через рытвины, Роговцев вспомнил, что когда-то, в институте, его поставили бежать 500 метров с препятствиями. Это были соревнования между институтами. То, что Николай Ильич никогда не бегал вообще, а уж тем более с вынужденными препятствиями, никого тогда не волновало. Комсомол сказал: надо! Роговцев ответил: есть! Почему-то организаторы решили, что барьер должен быть один для всех. Его сделали таким образом, что он пересекал все семь дорожек. И таких барьеров было восемь через каждые шестьдесят метров. Именно, это ноу-хау организаторов, и послужило началом конца данной легкоатлетической дисциплины. Так как, то, что происходило потом, уже нельзя было назвать спортом.