Алина Глинская: Сообщество

– А почему это я должен бояться тебя? Ты злой?

– Нет. Но они меня жутко разозлили.

– Они просто глупцы, Освин. – Успокаивающе произнес мальчик – Я не считаю тебя опасным, я полагаю, что сородичей не стоит линчевать, только за то, что они другие. Если верить моим расчетам: то мы все другие, следовательно, если опираться на их суждение, то мы все должны линчевать друг друга. Противоречие, парадокс? Несложно ответить.

– Ты странно разговариваешь…

– Это ничего, главное чтобы ты уловил суть.

– А что это за клевер у тебя на шее? Никогда раньше не видел такой.

– Моя мать подарила, на удачу. Она часто говорила мне, что удача помогает нам попасть на небеса, прежде чем дьявол узнает о нашей смерти. – Она умерла. – Признался Эш – Охотники убили ее, а мой отец бесследно исчез. Меня растит доктор Оллин, он Бромакс.

– Ого. Извини что спросил. – Извинился Освин – А что такое Бромакс?

– Да нет, ничего. Бромаксы – это народ. Они живут в Акрониме. Доктор классный, но он немного странный, иногда говорит стихами и никогда не снимает своей странной маски и какой-то мешковатой фигни.

– Ты никогда не видел его лица?

– Нет. Он говорит, что из-за чувствительных тканевых клеток, Бромаксы находясь в других измерениях вынуждены защищать свою кожу. Если он будет ходить здесь, также как в Акрониме, то умрет от бактерий или даже простого воздуха. Их кожа здесь, вне Акронима, может что угодно пронести в организм. Я стараюсь не говорить с ним об этом, знаешь, он очень болтлив.

– Значит, никто даже не знает как они выглядят?

– Если ты побываешь когда-нибудь в Акрониме, то узнаешь. Я изучил их историю, и могу смело предположить, что их кожа практически прозрачная. Жуть, правда? Все внутренности, какие бы они у них не были, видны. – Скривился Эш – А где твои родители?

– Мать живет в Олоне. А отца казнили за то что он не хотел принимать усмирение, я практически не знал его.

– А если тебя тоже попытаются усмирить, что ты будешь делать?

– Выберу смерть. – Твердо ответил Освин.

– Хм. – Задумчиво хмыкнул Эш – Может быть, все не так плохо как кажется на первый взгляд. Ладно, мне пора, не хочу снова выслушивать трех часовую лекцию доктора. Увидимся завтра, Освин.

Освин был единственным отреченным среди сверстников, в здании их было также немного, всего около девяти человек. В огромной комнате, с двадцатью кроватями, Освин спал абсолютно один. Той ночью, он впервые почувствовал себя одиноким, это было странное ощущение для него: отсутствие друзей, родителей, только в четырех пусть даже и просторных стенах, ощущалось это странное чувство пустоты внутри. Жалел ли он себя? Нет. Скорее полагал, что заслужил это. Всю последующую ночь мысли не оставляли его в покое, он глядел на звезды, и мысленно говорил с ними. Ему становилось легче, когда он рассказывал о своей боли, пусть даже и звездам. Он действительно верил в то, что они слышат его, и он вовсе не сокрушался об их молчании, ему не нужно было ответа, он желал лишь стать услышанным.

На следующий день, Освин под отдаленным надзором стражей, направился в корпус главного здания. Всех юных сородичей ожидали новые учения, однако до настоящей практики было ещё далеко. Когда Освин вошел в огромный кабинет, то тут же почувствовал себя неловко: все без стеснения осуждающе смотрели на него, сородичи то и дело шептались и беспардонно указывали на него пальцем.

Освину хотелось провалиться под землю, лишь бы избежать осуждающих взглядов. Даже наставница, и та подивилась его появлению. Освин ощущал себя потерянным, ему хотелось затеряться в толпе, однако даже там, ему было не скрыться.

Практически все места были заняты, а те, что были свободны, не внушали Освину доверия: сородичи задвигали свободные стулья, тем самым давая понять, что отреченному нет места среди сородичей.

Освин уже хотел было уйти, однако положение спас добродушный Эш. Невзирая на остальных, и нисколько не побоявшись осуждений, Эш помахал растерянному Освину, и позвал его занять свободное место рядом.

– Двигай сюда! – Позвал его он.

Освин двинулся к Эшу, его поступок, полностью затмил все осуждающие взгляды вокруг. В тот момент, когда Освин сел рядом с Эшом, страх покинул его сердце, и заставил его перестать бояться осуждений. Можно сказать, что Эш изменил его, и хотя он не знал об этом, для Освина этот поступок, был сравним с героизмом. Героизм, в понятии Освина, не был загнан в рамки спасения кого-либо. Не обязательно спасать жизни, чтобы быть героем, достаточно всего лишь оставаться человеком. Хотя в данном случае, правильнее будет сказать: «сородичем».