Александр Никонов: Ковчег острова Альмендралехо. приключенческий роман

– Какая беда? – спрашивала Глафира неизвестно кого. – О чём это он?

А ветер становился всё сильнее, волны всё круче. Откуда-то издалека, словно из огромной утробы, стали доноситься странные звуки, похожие на плач ребёнка и материнские стенания. Ветер наполнился резкими порывами, чёрные тучи, то раздираемые ветром, то снова сбивающиеся в кучу, словно огромная отара баранов, проносились над головами путешественников. Волны уже не бежали чередой, а с грохотом сталкивались тёмными лбами, выбрасывая вверх клочья пены, и создавали трудно переносимое шипение, словно в один клубок сплелись тысячи и тысячи змей, вода кипела, будто в огромном котле. Яхта то с трудом взбиралась на гребень волны, то падала вниз, словно в пропасть.

– Что это? – уже не спрашивала, а кричала Глафира.

– Это рождается восточный дракон – тайфун, – ответил Саид. – Так называют его в Китае и Японии. В Австралии их называют вилли-вилли, в Америке торнадо, а на Филиппинах – бегвизами. Но это одно и то же, переводится это как сильный ветер, большой ветер. Надо уходить от него, скорее уходить. Если он направится к нам, то всё – конец.

Глафира еще ни разу не видела бледного араба – лицо Саида превратилось в серую маску с широко раскрытыми глазами, где в больших озёрах белков плавали чёрные горошины зрачков. Капитан посмотрел на Глафиру, еле держащуюся на ногах, улыбнулся ей и закричал, пытаясь перекричать грохот и шипение волн:

– Глафира – джан, спускайтесь вниз, вам здесь делать нечего, там спокойнее. Все спускайтесь! – закричал он.

– Я останусь с тобой, – спокойно сказал Данила Агафодров. – Может, чем помочь надо будет.

Алексей с Глафирой вышли из рубки, с трудом добрались до люка, отдраили его и спустились вниз. Темно, мотает, волны молотом ударяют в борта, отчего внутри такой грохот, что глохнут уши. И сразу же создалось впечатление, что оба они попали в огромный металлический кокон, плывущий по воле стихии неизвестно куда. Во-первых, было темно, только в двух иллюминаторах, когда катер подбрасывало на гребень волны, появлялся сизый проблеск, а затем снова сгущалась темнота. Молоты волн с вселенским грохотом, так, что закладывало уши, ударяли в борта – так невидимый молотобоец ударяет по консервной банке, пытаясь сплющить её в листок. Мотало так, будто игривый ребёнок бросал шарик на резинке, то опуская, то ловя его.

Чтобы хоть как-то удержаться, Глафира с Алексеем держались за поручни, прикреплённые к стенкам, обнимая друг дружку и цепляясь вторыми руками за края дивана.

– Боже, – стонала Глафира, – когда кончится это безумие. Мы словно два цыплёнка в одном яйце.

– Потерпи, потерпи, родная, – отвечал Алексей, – скоро всё это закончится. Такие штормы долго не продолжаются.

– Ты уверен?

– Я это знаю точно.

– Гляди, гляди, – закричала Глафира, показывая на иллюминаторы, – там… Видишь?

Алексей с трудом добрался до иллюминатора и стал вглядываться в темноту. Как только яхта поднималась на гребень волны и моторы начинали визжать, когда гребные винты оказывались в воздухе, вдалеке он видел проблески огней. Что это, сразу он определить не мог, но чем больше он вглядывался в них, тем больше в нём росла уверенность, что это пираты подбирались к ним.

– Что, это, Лёша? – тревожно спросила Глафира.

Чтобы не беспокоить жену раньше времени, он осторожно ответил:

– Не пойму что-то, кажется, это отблески молний. – И чтобы совсем отвлечь её от тревожных мыслей, спокойно предложил: – Давай на всякий случай оденем спасательные жилеты, Глаша.

– Это что, так опасно?

Алексей вдруг взорвался – он знал, что в таких случаях Глафира начинает теряться:

– Вечно ты со своими дурацкими вопросами! Причём здесь опасность! Так, на всякий случай, знаешь: бережёного и Бог бережёт. Давай, одевайся, хватит канючить и паниковать!

– А. Ну, если на всякий случай. Понятно. Хорошо, – бормотала беспомощно Глафира.

Алексей достал из рундуков спасжилеты, сначала помог натянуть его на жену, потом надел сам.

– Лёш, это обязательно? – стонала Глафира. – Мне в нём неудобно.

– Зато тепло и мухи не кусают, – грубо оборвал Алексей жену.

Глафира притихла, а он с тревогой наблюдал за огнями за иллюминаторами. Кажется, пираты потеряли их: вот огни за бортом стали постепенно меркнуть, а потом исчезли совсем. Алексей облегчённо выдохнул и про себя перекрестился – слава Богу, кажется, пронесло.

Шторм не ослабевал, огромные волны качали на своей груди случайное дитя, свистел ветер, словно убаюкивал его. Теперь яхту бросало не так беспорядочно, как несколько часов назад, появился ритм – вниз, вверх, вниз, вверх. Алексей посмотрел на Глафиру, распластавшуюся на диване – кажется, она спала. В этот момент он услышал, как их помещение наполняется каким-то непонятным жужжанием, создавалось впечатление, что пчелиный рой внезапно вылетел из улья и заполнил всё пространство. Жужжание усиливалось всё больше и больше. Что это? Вслед за жужжанием Алексей ощутил нарастающие колебания. Он уже понял, что это, сорвал со стены трубку переговорного устройства, чтобы связаться с мостиком. И тут страшный удар опрокинул его, потом оторвал от пола, бросил на стенку. В последнее мгновение он услышал скрежет металла, чьи-то еле слышимые крики и потерял сознание.