Александра Треффер: На грани. Рассказы

– Куриные мозги!

Позавтракав и дав распоряжения по хозяйству, Ляля нарядилась, некрасиво намазала щёки, глаза и губы и, взяв хозяйственную сумку, отправилась в магазин. Увидевшие её издалека продавцы перешёптывались:

– Идёт!

– Сейчас опять бузить начнёт!

– Курица! – слышалось отовсюду.

И они не ошиблись. Ляля придралась к яйцам, колбасе, мясу и рыбе, оставив мнение о самих торговцах на закуску. Она так кричала, что привлекла внимание старомодно одетого немолодого человека, приблизившегося к месту свары, чтобы разобраться в происходящем.

– Как вы смеете так разговаривать с людьми?! – возмутился он. – Вы, похоже, считаете, что вам должны все: семья, соседи, продавцы, врачи. А сами хоть раз для других что-нибудь хорошее сделали?

От неожиданности Ляля ненадолго замолчала, а потом снова открыла рот. Таких оскорблений не слышали ни Илья, ни Таня, ни ошалевшие женщины за прилавком. А тот, на кого они сыпались, молчал, презрительно глядя на разъярённую мегеру.

Когда скандалистка, выдохшись, с гордым видом и пустой сумкой покинула магазин, мужчина негромко сказал:

– Кем её можно назвать? Шавкой? Нет. У самой мерзкой собачонки хватит ума заткнуться после пары брошенных в неё камней. Эта же не понимает ничего, словно вместо мозга у неё пузырь. Курица!

– Точно, курица, – с готовностью подхватила одна из продавщиц.

– Так тому и быть, – решил незнакомец.

И вышел, провожаемый недоумёнными взглядами персонала.

А Ляля в это время, всё ещё кипя от негодования, входила в квартиру.

– Я вернулась, – громогласно объявила она.

И, кинув ключи на тумбочку, оперлась о стену, снимая обувь и размышляя. Надо же! Какой-то мужичонка, у которого даже нет средств, чтобы приобрести себе нормальную одежду, посмел указывать, как себя вести, ей – Ляле, которой никто никогда не смел возражать!

От злости, нет ли, но у неё закружилась голова, а когда женщина пришла в себя, то всё вокруг – двери, стены, мебель показались ей какими-то уж слишком большими и размытыми.

– Давление подскочило, – подумала Ляля, – надо прилечь.

И, с трудом передвигая ставшие странно неудобными ноги, направилась к дивану.

Вскоре вернулся Илья. Скинув ботинки, он прошёл в комнату, ожидая привычных нападок, и застыл на пороге.

– Танечка, – позвал мужчина.

А когда та прибежала, спросил растерянно:

– Танюша, откуда здесь взялась курица? Очередная причуда матери?

Женщина, потеряв дар речи, смотрела на птицу, которая, вытащив голову из-под крыла, взъерошила перья, заорала что-то на своём языке, и, слетев на пол, накинулась на Илью. Тот вскрикнул, почувствовав резкую боль в ноге.

– Она клюётся, – пожаловался он, – да сильно как.

И решительно схватил агрессивное существо за шею.

– Нет уж, дорогая, – говорил мужчина, сжимая пальцы, – мне одной злобной курицы вполне хватает.

Пройдя на кухню, он выкинул полузадушенную птицу в окно. Та с кудахтаньем полетела вниз.

– Она не разобьётся? – испуганно спросила Таня. – Всё-таки пятый этаж.

Отец почесал в затылке.

– Не должна…. – неуверенно отозвался он.

И по пояс высунулся в открытую створку. Дочь присоединилась к нему. Оба увидели, как незнакомый человек бомжеватого вида, воровато оглянувшись, схватил пернатую забияку, уже направившуюся к подъезду, и, зажав подмышкой, потащил в сторону частных домов.

– Ну, слава богу, жива, – с облегчением вздохнула Таня.

А Илья засмеялся:

– Пускай теперь мужик с ней мучается.

– Что тебе на ужин приготовить, пап? – поинтересовалась женщина, улыбнувшись отцу.

– Пожарь картошки, – попросил тот. – После этого происшествия мне почему-то не хочется мяса. А впрочем, на твоё усмотрение.

И отправился чинить кран.

Через три дня в полицию поступило заявление от Ильи Алексеевича Мохова об исчезновении его жены Ольги Евгеньевны. Несмотря на показания Татьяны Ильиничны, сообщившей, что мать возвращалась домой, подозрение пало на человека, ушедшего вслед за той из магазина. Но, к большому сожалению законников, отыскать его не удалось.

Илья недолго грустил из-за пропажи Ляли, через месяц он сошёлся с женщиной, с которой встречался уже давно. К Тане вернулся муж, у них родился ребёнок, и обе семьи прекрасно ладили и радовались жизни.

А товарки долго ещё смеялись над молоденькой продавщицей, уверявшей, что странный мужчина, осадивший сварливую бабу, оседлал метлу, ожидавшую его у ближайшей помойки, и, описав в воздухе дугу, улетел в неизвестном направлении.