– Я твердо держусь своих слов, светлейший князь. В то время, когда мне нужно было покинуть твой дворец, ты находился в покоях своей любимой жены, и я не рискнул отвлечь тебя по мелочам. Мне нужно было срочно попасть в Тамыш. Там объявилась врачевательница из Мавритании. Она является дочерью знаменитейшего из лекарей известных ныне миру. Говорят даже, что он чернокнижник…
– А это еще, что за новость? – Перебил князь.
– Увы. Это – не новость. Чернокнижники появились тогда, когда на землю явились и маги. Только они особая ветвь, которая отдала за владение магией души свои властителю потустороннего мира. Они служат владыке тьмы. Мы все время находимся в противоборстве с ними. Если эта врачевательница сумеет поставить принца на ноги, то тебе никогда не видеть того, о чем ты мечтаешь. Душа принца будет во власти потусторонних сил и они захотят сами править страной, которая принесет им дополнительное могущество на этом свете. Теперь понятно, отчего я отлучился так внезапно?
– И что тебе удалось? – Князь поднялся с кресла и подошел вплотную к собеседнику.
– Я оградил магической стеной принца от возможного воздействия на него мавританской колдуньи и вызвал обострение болезни, которое бросит тень на эту колдунью. – Отвечал Асан, склонив свою плешивую голову до самого пола.
– Так, когда же нам ждать конца? – Спросил князь. – Мне начинает казаться, что скорее умрет от старости моя племянница, чем ее сын от твоей магии. Хотя Зейна еще достаточно крепка. Когда же насупят результаты, которые мы ожидаем?
– Теперь уже скоро. Приезд колдуньи сыграл нам на руку. Теперь, когда столкнуться две силы, ее и моя, в любом случае наступит смерть принца. Но моя магия сильнее ее колдовства. А потому победа будет за нами. Когда ты станешь наследником трона, мы избавимся и от Зейны. – Уверенно отвечал Асан.
*****
Правительница Лабундии, не скрывая слез радости, крепко обняла Марьм, словно та была представительницей высокого рода, а не простой врачевательницей.
– Ты сделала мня самой счастливой матерью в этом мире! – Горячо говорила она. – Мой сын сегодня впервые поднялся с постели! Можешь просить от меня всего, чего тебе захочется.
– Я попрошу тебя, великая правительница Лабундии, только об одном: не допускай по-прежнему никого к сыну, кроме меня. Не говори о радостном событии. Напротив, объяви своим поданным, что час сына скоро пробьет и призови первых лиц всех подвластных тебе земель для того, чтобы они успели проститься с твоим сыном. Когда все съедутся, я подскажу тебе, что делать дальше. Если, конечно, ты не прогневаешься на меня за мою смелость. – Марьям уважительно склонила голову. – О чем говоришь ты, дитя мое? – Зейна опустила свои ладони на плечи Марьям и глянула ей в глаза. – После того, как ты сотворила чудо с выздоровлением моего сына, я полностью доверяю тебе. Целых полтора года тревожных мучений пережила я, просиживая у постели сына и выслушивая обещания десятков лекарей, которые переступали порог его спальни. Обещания сыпались одно за другим, а состояние Зейдула все ухудшалось… Но случилось чудо – небо направило ко мне на помощь тебя. Конечно же, я приму твои рекомендации и мы организуем все, как ты посоветуешь. Я убедилась в силе твоего ума и чистоте мыслей. Ныне же отправляю гонцов с приглашениями немедленно явиться во дворец. Уже завтра к вечеру знать соберется в моем дворце. У входа в спальню сына я выставлю дополнительную стражу, чтобы никто из любопытных не переступил порог, пока это небудет дозволено.
Появление стражи у двери спальни принца Зедула естественно пробудило любопытство всех находящихся во дворце. Срочная рассылка гонцов, некоторые из которых «против воли правительницы» случайно проболтались о цели своих срочных выездов, вообще вызвала переполох. Смерть принца, естественно, меняло многое в устройстве правления Лабундии. Правительница Зейна сидела на троне до той поры, пока был жив ее сын и при достижении им возраста коронации, который в Лабундии определялся двумя десятками лет, должна была посадить на трон его. В противном случае, как гласило завещание ушедшего в мир иной супруга правительницы, трон должен был перейти к его дяде – князю Азату, который становился единственным претендентом из их рода, если правительница не воспользуется правом взять себе мужа из числа кровных родственников покойного. Переполох во дворце имел под собой достаточно оснований. Все, кто был предан правительнице, могли оказаться в стане оппозиции нового правителя, которым, как предполагалось, мог стать только князь Азат, и быть изгнанными из страны, либо… О том, что принесет «либо», в текущий момент было спокойнее не гадать.
Читать дальше