Маргарита Андреева: Мелодия Бесконечности. Первый Аккорд. Книга первая

– Пока день сменяется ночью… Мы не хотим умирать, но…

– Пока в небе светят Солнце и Луна… Если мы не рискнем своими жизнями, то мы не победим.

– Пока сердца двоих влюблённых бьются как одно… Наши клятвы превратятся в свет.

– Пока в этом мире существует дружба… Наши сердца чувствуют, что пришло время битвы.

– Пока жива надежда… Наши сердца объединяются в одно.

– Пока мы сильны магией своих сердец… Подними же свои глаза, когда приходит время битвы!

И все они, один за другим, встали с колен и были полны решимости выйти из этого приключения живыми.

– Всё это совершенно невероятно, – сама себе сказала Джастина – Но, это шанс на спасение. Небесный хранитель мой, не оставь меня силой своей! Если этому бывать, то и меня не миновать, – громко и отчётливо произнесла она.

Чудесные превращения произошли и с остальными: претерпели изменения не столько внешние признаки, но даже глаза смотрели по-особенному, отражая перемены внутренние. И куда только девались их подростковые неуклюжесть и стеснительность – теперь и во взглядах их, и в жестах было столько уверенности и силы. Они преобразились, и сами до конца ещё не могли поверить в это.

К огромному удивлению всех, каждый получил невероятную силу: она словно всё время была внутри них, и под действием сочетавшихся условий вырвалась наружу, чтобы защитить своих обладателей…

Собственно, так оно и было.

Без Обликов и Атрибутов оставались только, находящийся без сознания, Джон и молодой хирург.

Пока Маргарита пыталась привести в чувства молодого человека, остальные держали перед ними защитный барьер.

Маргарита медленно поднялась и повернулась к ракшасу, её платье сменилось сверкающими доспехами:

– Кто-то говорил об играх? Как насчёт, начать с игры с огнём? – голос её был, словно, чужим а в руке плясали языки пламени, – Ты пришел за нами – так вот они, мы – возьми, если сможешь, а парню дай уйти, – произнесла Маргарита, посмотрев в глаза друзей и получив их молчаливое согласие.

Прислонившись к остывшим камням в дальнем углу подземелья, пристальным взглядом холодных серых глаз, за ними наблюдала одинокая персона, и никому в мире не ведомо было, какими титаническими усилиями приходилось сдерживать себя, чтобы не вмешаться сейчас же:

– Марико, так всё-таки, это ты? – прошептали бледные губы, словно, в его устах имя это прозвучало богохульством, – Только теперь у тебя другое имя. Маргарита… Оно тебе идеально подходит. Спустя столетия, я снова нашел, что так долго искал во тьме миров и веков, но, я не могу ни чем тебе помочь, и я ненавижу себя за это – здесь и сейчас. Ты снова будешь со мной, даже, если для этого мне придётся уничтожить твой мир и разрушить Небесный град.

– Не стоит мараться о него, милая, – за её спиной поднялся Джон – слабый, не в состоянии устоять, одной рукой он держался за стену, другой – вытер кровь и грязь с лица:

– Должен тебя разочаровать, Охотник, но, я ещё жив, и мне ещё хватит сил защитить тех, кем я дорожу, – он силился выдавить улыбку, вместо которой вышел оскал, и недобро сверкнул глазами, – Так смотри же, и смотри внимательнее – кого ты недооценил. Ты испытал моё терпение.

Джон был прекрасен как никогда, приняв Облик и обретя Атрибуты: в алой шёлковой рубашке, вышитой золотом и драгоценными камнями, подпоясанный широким расшитым красным поясом, превосходно оттенявшей его смуглую кожу, в облегающих красных кожаных штанах, подчёркивавших его фигуру, и красных сафьяновых сапогах до колен. Его локоны, подобно чёрным змеям, обвивали шею и спускались по плечам. В его глазах была бесконечная тьма. Недаром он выбрал своим цветом красный – повседневный и торжественный, святой и дьявольский, обыденный и величественный, траурный и праздничный, цвет огня и цвет крови, цвет самой жизни и цвет самой смерти. Это была пугающая красота.

Алый шелковый аркан обхватил шею ракшаса, который, как он ни силился – не мог ослабить. Задыхаясь, побежденный темный асассин опустился на колени, и, встретив взгляд соперника, словно заглянул в глаза своей погибели…

– Ну, что же ты медлишь? – из последних сил просипел демон, – Только, запомни, что придут и другие. Вы и представить себе не можете, за какими из миллионов обличий будут скрываться.

Не замеченная никем, в глубине пещеры за ними продолжала сосредоточенно следить неподвижная фигура в сером плаще:

– Ну, же, убей его, – юноша снял капюшон, и длинные волнистые волосы цвета лаванды рассыпались по плечам, он напряженно прищурил глаза: и эти узнаваемые черты бледного лица, и такие же узкие глаза серого цвета, высокий рост и худощавость, которыми так характерно отличался он сам – всё в облике ракшаса указывало на того единственного, кого он ненавидел и винил во всех своих страданиях, винил за то, что оставил его совсем одного, и кто был ему отцом, единой родной душой во всем мире, и от кого он унаследовал свою силу, – Твой гнев силён, Дхармараджа, так дай ему волю, сделай, что должен, и дай мне повод пронзить твоё горячее сердце. Хотя, нет… Это было бы слишком просто. Ты будешь молить о смерти.