Владимир Буров: Ranunculus gold

– А на что мы жили? – в слезах сказала она, когда Алеша сильно ударил ей прямо в лоб. Марина упала спиной прямо на отопительную батарею. – Сука! – крикнула Марина, хватаясь рукой за поясницу. – Я ведь тебя любила, гада. На свиданки в тюрьму ездила. И вот твоя благодарность!

– Член ты мой любила, – сказал Алеша и вышел. Гиви увидел Алешу в зеркало заднего вида и завел двигатель. Тут на ступеньках подъезда появился Иван с большим, острым кухонным ножом в руке. Он держал его под рукой, сзади, но Гиви заметил блеснувший на солнце нож. Он недоуменно повернулся. Иван был уже рядом с Алешей.

– Чего тебе? – спросил Геворкян. – Она сама виновата. Ты мужик, понимать должен.

Иван размахнулся и спокойно всадил нож Алеше в печень. Он вошел почти по самую рукоятку.

Иван убежал, а бандита увезли в морг.

Вчетвером бандиты вытащили Ивана из квартиры и посадили в машину. Утром у дома никого не было. Все прошло спокойно. Надо было ночью брать Ивана, но у Руслана не хватило терпения.

– Он завалил моего друга, – сказал Руслан. – Я его кишки на дерево намотаю.

Машина остановилась в деревне. В двадцати километрах от города. Внизу, примерно в километре, текла река. Ивана оттащили в сарай и привязали к столбу. Сначала они все четверо его сильно били.

– Спрашивать тебя нам не о чем, – сказал Гиви. – Мы будем просто тебя убивать. Медленно. Ты хоть представляешь, какого человека ты загубил, падла? – сказал Руслан и кинул в Ивана нож.

Была уже ночь. Бандиты пили и ели в доме. Иван понял, что веревки ослабли, и освободился. Он прополз под окнами и открыл калитку. Но она предательски скрипнула.

– Посмотри, что там, – сказал Руслан, обращаясь к Седому.

– Вдруг это щенок сбежал, – со смехом сказал четвертый парень.

– Точно! – заорал Седой. Он не видел Ивана, но проверил сарай. Парня там не было.

Они начали метаться в темноте. Наконец, Руслан заметил беглеца.

– Он спускается в реке! Мы успеем догнать этого гада.

– Я его утоплю сейчас! – кричал Гиви. – Стой, падла!

Но Иван ушел. Он смог переплыть реку, и через пойму вышел на трассу. Водитель Камаза увидел его и остановился. Иван не стал обращаться в милицию. Он доехал до областного города и утром пошел прямо в ФСБ.

– Почему ты к нам пришел? – спросил его там следователь.

– У него большие связи были, – ответил Иван, – вдруг опять отмажется.

– Кто? – засмеялся следователь. – Ты же его убил.

– Я и забыл, – сказал Иван. – Все равно у них все схвачено.

Фээсбэшники поехали сначала в деревню, и нашли там полкило героина. Потом на квартире взяли всех четверых бандитов. Гиви и Руслан думали, что парень пойдет домой мамочке жаловаться. А Марины даже дома не было. Она надела черное кожаное пальто, и утром ушла в больницу. Сильно болела спина. Она даже не заглянула в комнату Ивана. Не хотела будить.

У Гиви был свой ключ. Они купили пива, леща и все четверо сидели за столом, когда фээсбэшники через дверь предложили им сдаться. И тут же зазвенели стекла. Через окна в комнате проникла штурмующая группа.

Руслан вынул пистолет, но стрелять не стал. Он сразу выбросил его в окно.

– Ребята, давайте поговорим, – сказал Гиви. – я всех здесь знаю.

– Вы ошиблись, – сказал Седой и поднялся со стула.

Всех четверых уложили на пол. Руки завели за спину, и надели наручники.

Всех четверых сразу увезли в область.

Через два дня полковник спросил у Альбины:

– Ну, где там ваше расследование? – При этом он был очень серьезен. Зато два капитана улыбались. Они сидели за столом и просматривали какие-то бумаги.

Полковник начал читать. Через пять минут он подпер рукой щеку, через десять лоб. На последнюю страницу даже упала скупая мужская слеза.

– Великолепно, изумительно! – воскликнул полковник и неожиданно для Альбины расхохотался. Капитаны тоже заржали. Хотя они не знали, что там написано.

– Вот это лю… вот это люб… – он не мог договорить слово до конца. Наконец, полковник успокоился, вытер слезы и рассказал всю историю Альбины капитанам. Они фырчали и посмеивались. Когда рассказ дошел до слов про любовь, они заржали и несколько минут потом повторяли, поглядывая на Альбину:

– Ты, говорит, ч… мой любила, ты ч… мой… – Я не могу больше.

– Вы как будто со свечкой там стояли, – сказал полковник. Потом он серьезно добавил:

– Это именно то, что нам нужно для газеты.

Альбина решила уточнить:

– Значит, вы считаете, что исправлять ничего не нужно, я все правильно расследовала?