Михаил Остроухов: Королевский флеш

– Играю.

На столе перед капитаном лежала груда золотых гиней не совсем привычных в трактире, но у Дагонского таможенника может быть что угодно.

Столько денег Элиас мог бы получить, работая всю жизнь, разыскивая скандальные материалы о похождении подвыпивших актёров или известия о разводе, благодаря которому мадам N получила 200 000 фунтов и сошла с ума.

По крайней мере, теоретически это возможно, главный редактор Тербс ценил Элиаса, и ему не грозило оказаться на улице.

Пока журналист размышлял, подстрекаемый к решительным действиям кошмарной весёлостью, капитан разрешил сомнения: отделив от груды золота десяток гиней:

– Играем.

Десять лет работы и экономии, мелькнуло в голове у Элиаса.

Капитан раздал. Элиаса сотрясал озноб беззвучного смеха. Но вот взгляд его упал на валета, и Элиас фыркнул, подумав, что у молодого сановника обязательно должно быть несварение желудка или грудная жаба или ещё что-то в этом роде, с такой кислой физиономией глядел тот с куска картона.

Капитан сказал: – Ещё.

Он держал карты рукой настолько густо покрытой черными волосами, что казалось, ее выставила из-под стола обезьяна.

Элиас тоже взял две карты. Из всех комбинаций у него выстраивался только паршивый стрит: 7, 8, 9, 10, валет разных мастей. Жалкая пародия на королевский флеш.

А ещё стрит, в переводе с английского, означает улицу. Внезапно Элиас представил грязную улочку на окраине Дагона, и себя в обнимку с фонарём.

Капитан объявил:

– Я открываю карты.

Элиасу удалось посмотреть на него с чувством превосходства.

Он произнёс:

– Удваиваю ставку.

Капитан мог сказать: «Пас», но, подумав, придвинул к маленькой кучке золота ещё одну.

Всё рухнуло. Карты открылись. У капитана было каре: четыре короля с надменными лицами, отвратительными в безусловности своего торжества.

Элиас выдавил из себя:

– Когда деньги?

Капитан ответил:

– Я даю Вам два дня.

Слово было сказано, и Элиас попал в положение человека, который завтра должен выйти на площадь, и, воткнув лопату в землю, найти золотую жилу. Мир покачнулся. Элиасу показалось, что все над ним смеются. Хотя почему показалось? Так действовало проклятое пойло Конгруэна.

В городе, где низенькие дома, как крысы, свесив длинные хвосты и, уткнув в землю носы, разбегаются в разные стороны, смеялись редко, и только в «Золотом якоре» веселье продавалось за большие деньги. Все радовались паденью человека, не смущаясь тем, что вскоре могут оказаться на его месте.

Элиас вышел из таверны. В открытую дверь за ним вырвалась вереница лиц обезображенных злобными гримасами, но, покружив немного в карусели, вернулась назад, словно злые духи не могли удаляться от чёрной могилы колдуна.

Была ночь. На улице, ведущей к порту, горел фонарь, всё остальное пространство сковывала тьма, из которой время от времени слышались голоса приманивающих добычу девиц. Но, судя по всему, им не везло: освещённое место пересекли только два бедно одетых человека: один без руки, другой на деревянной ноге. Элиасу на секунду показалось, что в этом городе все инвалиды.

Вдруг небо побагровело, казалось, Земля сорвавшись с орбиты понеслась навстречу Солнцу: на металлургическом заводе сбрасывали раскаленный шлак. Низкие облака приобрели алый оттенок. Теперь жизнь города протекала в кроваво красном освещении.

Из порта доносились звуки механических ударов, чередуемые с визгливо жалобным скрежетом, словно тиран железной рукой правил там своей империей. Работа в порту на погрузке кораблей не прекращалась ни днем, ни ночью.

Она не прерывалась ни на минуту с тех пор, как в соседних горах открыли месторождение железной руды, и привезли первую добытую тонну к удобной бухте, на берегу которой в то время был только маленький рыбачий поселок.

Один ученый подсчитал, что металла произведенного в Дагоне хватило бы на трос, которым люди легко бы притянули к Земле Луну. Он предложил осуществить такой проект, но его не поддержали, побоявшись, что на Луне найдутся богатые залежи полезных ископаемых, и это резко собьет мировую цену на них.

Меньше всего Элиас хотел окунуться в людскую толчею порта, и он поспешил, словно спасаясь от преследования, за город.

Красные облака раздвинулись, открыв многочисленные звезды. В стороне вдоль опушки низкорослого леса, пожирая сухую траву, мелькали языки пламени, казалось, что этот пожар зажжен случайной искрой, вспыхнувшей при столкновении светил в тесноте неба: звезды строились в роты, разворачивались в полки, огнедышащие дивизии наступали на землю.