Андрей Ермолин: История чудовища

– Понятия не имею, – наконец-то высказал он, разведя сильные лапы в стороны.

– Ну, а в городе чего случилось?

– Три мертвых стражника, – ответил Тишка. – Сегодня поутру их сожрали крысы…

– Крысы? – не поверил в услышанное Виктор. – Крысы сожрали трех стражников?

– Да, крысы! – рыкнул домовой, явно недовольный тем, что его перебили. – Как судачат люди, утром, когда на рынке еще не было покупателей, а только торговцы, раскладывали товар, тогда-то и случилось нападение. Трое стражников стояли на площади, когда отовсюду полезли крысы. Говорят, что было их не менее сотни, а то и больше. И не обращая ни на что внимания, они бросились на стражников серой волной. Вонь, говорят, стояла чудовищная. Точно как здесь, полагаю. Да, тебе стоит убрать этот кусок го…

– Чего со стражей? – вернул чудище домового в нужное русло.

– Чего? – невесело усмехнулся тот в ответ на вопрос. – Налетели крысы на стражников и начали грызть их за те места, которые не защищены сталью доспехов. Под колено, на внутренней стороне руки, за голову, но это тех, кто шлем не успел напялить… Если верить слухам, то крысы буквально за пару минут превратили закованных в сталь вояк в изуродованные трупы. Двоим буквально сожрали лица, так как шлемы они на головы не надели. Третий попытался убежать… Но, как известно, с перегрызенными сухожилиями далеко не удрапаешь. Вот и он не убег. Стражник оказался в шлеме, но истек кровью от укусов. И знаешь что?

– Ну? – не без труда поднялся с подстилки Виктор, придерживая примочку на груди.

– Крысы сдохли, как только растеклась кровавая лужа под последним стражником, и он испустил дух. И крысы, как молвят людишки, воняли потому, что сгнили в тот же момент, как издохли.

Чудище подошло к костру и кряхтя село около потрескивающего пламени.

– Или они уже были мертвы, – предположил он, указывая на тело.

– Да уж, – вздохнул Тишка, отправляя в пламя более толстые ветки, от чего вверх взметнулся столп искр. – Ты знаешь, как я отношусь к людям, но такой смерти, от крыс, черт бы их побрал, и врагу не пожелаешь… Быть сожранным заживо. Чушь какая-то… Тут этот в грот свалился, хотя уже давно служит едой для червей и мух. В городе крысы убивают стражу и гниют в тот же миг… Может, проклятие какое?

Виктор грустно усмехнулся, поднимаясь на ноги и направляясь к смердящему телу богатыря, коего он убил уже второй раз за последние десять дней.

– Чего ты зубы скалишь-то? – выпятил Тишка нижнюю беззубую челюсть. – Может, есть мысли получше, чего это такое, ежели не проклятие, а?

Виктор же, отбросив в сторону примочку, что уже была бесполезна, одной рукой прикрыл морду с чувствительным носом, а второй схватился за рукоять полуторного меча. Раздался звук соприкосновения кости с металлом, и тело черноволосого богатыря чуть колыхнулось от высвобожденной из гниющей плоти стали. За лезвием протянулась густая субстанция, похожая на смесь гноя, крови и личинок мух. Встряхнув мечом, Виктор отделался от большей ее части и поспешил к костру, чтобы жадно схватить менее смердящего воздуха.

– Я знать не знаю, что это такое, – ответил Виктор, усаживаясь подле Тишки на бревнышко и беря из кучи солому для растопки. – Надеюсь не проклятие, потому как мне и одного хватает.

– Опять ты начал, – поднял Тишка очи горе. – Если бы не проклятие, как ты любишь повторять, то сейчас был бы ты мертв после тычка кинжалом в грудь, вон того, воняющего, точно сральня за трактиром, богатыря.

– Перестань говорить глупости! – прорычало своим грубым голосом чудище, оттирая соломой меч. – Меня бы никто не ткнул, не будь я тем, кем сейчас являюсь. Никто бы не объявил на меня охоту и никто бы не упал ко мне в грот, где мне приходится зализывать раны и скрываться от глаз нормальных людей, будь я обычным человеком.

– Глупости говоришь, – ответил домовой, поводив беззубой челюстью из стороны в сторону и сплюнув в сторону трупа. – Ты уже тот, кто ты есть. Ты для людей – чудовище. И я не устану тебе это повторять раз за разом, пока в твоей косматой башке это не усвоится. Если не поймешь, что ты не такой, как люди, то рано или поздно загонишь себя в могилу, пытаясь объяснить им, кем являешься на самом деле. Усвой, что ты монстр для них, и живи с этим.

Тишка наблюдал за тем, как яростно давит чудище на меч сжатой в кулаке соломой, слушая его высказывания. Его звериная морда ничего не выражала и он, как обычно, молча слушал, пока его рука не соскользнула с лезвия и сталь не впилась между большим и указательным пальцем. Через секунду из раны начала капать темно-красная кровь, но Виктор не обратил на это ни какого внимания. Казалось, он даже не заметил, как глубока рана.