Андрей Ермолин: История чудовища

Богатырь этого ждать не стал. Медведь, оглушая округу ревом, поднялся на задние лапы, достигнув в холке не менее трех метров, и, увидев убегающего, чуть прихрамывающего на правую ногу, вновь заревел и бросился в погоню, но тот уже был возле невероятно смелого коня, бесстрашно ожидающего своего седока.

Воину не удалось ускакать. Как только он взгромоздился на жеребца, черная тень вспорхнула с дерева и темной стрелой понеслась на всадника. Тот успел лишь развернуть коня и пришпорить его, прежде чем ворон, выставив вперед когтистые лапы, ударил богатыря в лицо сильно, не жалея себя. Оба рухнули в траву: птица отлетела в сторону, а всадник кувырнулся с лошади назад. Но, видимо, страх или закаленность в боях не позволили ему растеряться. В следующее мгновение он вскочил на ноги с изодранной кожей на лице около глаз и, выхватив из-за пояса кинжал, встретил свою смерть.

Челюсти медведя сомкнулись на левом плече и части груди воина. Раздался истошный вой боли, хруст ломающихся костей ключицы, ребер… А затем тело воина, терзаемое чудовищем, точно кусок тряпки энергичным щенком, разорвалось на две части, не издав более и звука. Одна половина осталась в огромной, окровавленной пасти бурого медведя. Чудовище выпустило из пасти окровавленные ошметки богатыря и пошатнулось, тяжело хрипя.

На высокую траву густо капала кровь.

Из груди медведя торчала посеребренная рукоять кинжала. Лезвие плотно сидело в теле, а спина по-прежнему кровоточила, и рану уже облепили кровососущие насекомые. Монстр сделал еще два шага в никуда и обессиленный упал на бок.

Когда Тишка смог прийти в себя и трансмутировать в домового, то он, проклиная глупость и самонадеянность Виктора, побежал к нему, безразлично перепрыгнув через кровавые ошметки богатыря. Когда же он добежал, то перед ним лежало тело очеловеченного Виктора с кинжалом в груди, сидящим по самую рукоятку. Он едва дышал, а на губах вздымались большие кровавые пузыри.

Она медленно прохаживалась по лесу, собирая грибы. Эта девушка никогда не заходила слишком глубоко в лесную чащу, но все же была куда смелее большинства медовчан, прогуливаясь по дикой местности в одиночку. Пусть это и был день, но встреча с волками или медведем могла состояться в любое время суток. Это, впрочем, ее не волновало, и она бродила с небольшим ножом в руках, срезала грибы, собирала ягоды и выкапывала какие-то коренья, после чего отправлла их в корзину, что держалась на сгибе ее руки.

Следить за ней всегда было трудно, но Виктор уже выучил, когда девушка с каштановыми волосами приходит собирать грибы, ягоды и коренья, а иногда листья. Приходилось сливаться с окружением и вести себя очень тихо, ведь она хоть и казалась непринужденной в своей одинокой прогулке, но была весьма внимательна. Любой странный звук заставлял ее резко оборачиваться и крепко сжимать в маленькой ладони нож. В Марии чувствовалась сила и уверенность.

Как ее зовут, Виктор узнал от Тишки, который, в свою очередь, был знаком с домовым, охраняющим ее жилище. Тишка долго и упорно высмеивал тайную слежку Виктора за девой. При этом он не забывал напоминать, что кое-кто является никем иным, как страшным, волосатым чудищем, при виде коего Мария наверняка упадет без чувств, но вовсе не из-за резко вспыхнувших чувств любви, а как раз, наоборот, от отвращения и мерзости. Виктор уже привык к подобным заявлениям и расспросил домового поподробнее, узнав, что девушка приезжая и живет в доме одна. Занимается она тем, что приносит в город на продажу грибы, ягоды и травы из леса. На поход в лес соглашаются единицы и потому средств на жизнь ей хватает. О большем Тишка говорить не стал, презрительно заявив, что более не хочет продолжать беседу о людях, ибо и рассказанной информации чересчур, и он едва сдерживается, чтобы не зайтись рвотными позывами от пресыщения человеческим видом и всем, что с ним связано. А Виктор более и не расспрашивал… Лишь следил за Марией.

Его зрение было острее, чем у любого человека, и нос мог почувствовать запах за добрую сотню метров. Потому он знал о ней многое, а она о нем – ничего. Мария пахла травами, а больше всего мелиссой. Этот запах источала ее светлая кожа. Виктор привык к этому легкому аромату свежести и ждал каждый раз, чтобы ощутить всю его прелесть своим нечеловечески острым обонянием. А ярко карими глазами он смотрел на нее сквозь заросли кустарников, когда она выпрямлялась, отправляя очередной гриб в корзину, и откидывала каштановые волосы со своего округлого лица с маленьким, подернутым вверх носом. Наверняка, многие бы сказали, что Мария не обладала и долей той красоты, что воспевали поэты в любовных поэмах. А Тишка и вовсе ее считал отвратительной лишь потому, что она была человеком. Но Виктор, глядя на ее лицо, пусть и с заметными рытвинками от оспы, пусть чуть округлое, пусть не идеал красоты, все же наслаждался ею. Он любовался ее стройным станом, небольшой округлостью груди и в эти моменты чувствовал себя невероятно погано. Счастье от одного только присутствия рядом с ней делало его счастливее. Но в другой момент он осознавал, что пока не нашел рецепта от своего отвратительного облика, ему не представится счастливой возможности даже заговорить с ней.