Женя Лейнок: Пастыри. У богов всегда свои планы

Мехес толкнул дверь и вошёл в комнату друга. В ней никого не было.

– Маркус?

– Я здесь, – послышалось из уборной.

– Ты в норме? – обеспокоенно спросил Мехес.

– Да, подожди минуту.

Когда он появился, лицо его было измученным и очень бледным.

– Хуго находится далековато отсюда. – Маркус сделал попытку улыбнуться. – Мы с Лааканом упражнялись в пределах города, но это… Уф. Ты уж прости, но я не смог довести дело до конца – голова разболелась так, что пришлось ползти до туалета, а потом меня выворачивало, наверное, полчаса.

Мехес почувствовал тревогу, но подавил её.

– Ничего, – ответил он, – ты сделал, что мог. На самом деле я должен просить прощения, ведь идея была моя, а ты… – он красноречиво смерил обессиленного друга рукой. – Скажи только, что ты успел передать, а что нет.

– Я ввёл его в курс дела. Пытался быть кратким, как ты понимаешь. – Кровать негромко скрипнула, когда Маркус опустился на неё и привалился к подушкам. – Хуго был в полном ягнячьем восторге. Я сказал, что он должен следить за Проводником столько, сколько получится, и ждать дальнейших указаний с птицами.

Наступила тишина.

– Это всё? – спросил Мехес.

– Всё.

– Ничего о кодовых словах и… тому подобном?

– Нет. Извини.

– Хватит извиняться! – Мехес закрыл глаза и потёр ладонями лоб. – Придётся быть с Элино пожёстче. Не хотелось, но куда деваться… А ты, – он посмотрел на Маркуса, – постоянно говоришь так, словно это всё – только моё дело. Как будто я организую чью-то свадьбу, а ты никак не найдёшь те тарелки в зелёный горошек, которые сумасшедшая невеста хочет видеть на столах! Это наша общая задача. Я, конечно, положил начало, но никогда ещё не было дела, которое являлось бы настолько общим, понимаешь? Я придумываю какие-то идеи и подталкиваю тебя просто потому, что ты мечешься от сомнения к сомнению, но если соберёшься и предложишь что-то, будем делать по-твоему. – Мехес вздохнул. – Я тебе не начальник, и даже если б так, не надо передо мной извиняться из-за ерунды.

Маркус улыбнулся.

– Хорошо. Просто ты выглядишь немного… одержимым. Не хочется тебя разочаровывать или новые проблемы создавать. Кажется, что ты вот-вот… Пф-ф-ф! – Он показал руками вспышку.

– Нет. Впервые в жизни я ощущаю такую прочную опору под ногами. Я чувствую, что наконец делаю то, для чего пришёл в этот мир; отыскал себя. Я собран и сосредоточен, и держится это на гранитном монолите, так что «пф-ф-ф» не случится. – Он хлопнул Маркуса по ноге и встал. – Отдыхай пока. Подождём вестей от Хуго, а потом займёмся Элино.

Однако стоило Мехесу выйти за дверь, как лицо его тут же исказила злоба. Злился он не на Маркуса, нет. На глупые обстоятельства, которые назойливо мешают планам. Но ничего. Выдающимся магам никогда не выпадает лёгкая дорога, в этом их призвание – прокладывать пути туда, где никто ещё не был. Когда-то к таким относились без уважения, с ними спорили, их теории старались опрокинуть любой ценой, но парадоксальным образом, идя против большинства, многие из них повели большинство за собой, и толпа поднялась на уровень выше, толпа прогрессировала и перестала быть толпой, превратившись в огромное содружество. Теперь уже не верилось, что первые пару тысяч лет маги представляли собой компанию высокомерных, обуреваемых гордыней и совершенно неконструктивным индивидуализмом склочников. В те времена всякого, кто высказывал идеи, противоречащие общепринятым, моментально объявляли умственно отсталым. Самое смешное, что при этом каждый маг пытался как-то выделиться, и получалось, что все поносили всех, а это самое «общепринятое» одиноко топталось поодаль, постепенно превращаясь в бесплотный призрак. Так было до тех пор, пока верховным магом не стал Пеларий. Наблюдая, какой хаос настаёт в магическом обществе, он испытывал ужас, и, придя к власти, дерзнул взяться за трансформацию устоявшейся действительности. Без кнута не обошлось, но в итоге у него получилось открыть магам глаза на то, что такое индивидуальность на самом деле, чего стоят талант и стремление созидать, а чего – пустая болтовня о собственном гении и бессмысленный эпатаж. Конечно, сейчас, если маг выкинет что-то на первый взгляд неадекватное, идиотом его посчитают, но после долгих изысканий и то не все. Как известно, каждый чудак в мире и даже псих всегда найдёт единомышленника. И всегда может оказаться прав.

В себе Мехес не сомневался ни секунды, хотя дерзновение его было весьма одиозным, и он это знал. Но полвека он носил внутри зерно, зароненное в тот день, когда узрел город людей; теперь это зерно проросло, он понял, что тоже один из избранных, а возможно – единственно подлинный избранный.