Женя Лейнок: Пастыри. У богов всегда свои планы

Первыми чувствами, которые охватили его, были бессилие, желание бросить всё, вернуться домой и, если на самом деле грядёт конец света, пусть приходит. Только даст ему ещё раз увидеть отца и провести пару весёлых ночей в родной забегаловке. В конце концов, все смертны. Однако он знал, что, если повернёт назад, остаток его дней пройдёт отнюдь не за кружкой пива. Боль в повреждённых конечностях была одуряющей, а ещё ныли перенапрягшиеся мышцы. Тодор знал, что боль в мышцах пройдёт достаточно быстро, но раздувшиеся колено и локоть пугали, а ещё он думал, не сломаны ли рёбра. Но настоящий страх он ощутил, когда понял, что не может больше идти, что нога и рука перестают слушаться, а проклятым холмам не видно конца. Спать было невозможно. Одежда пропиталась влагой, и Тодора знобило. Спустя, наверное, неделю после встречи с ящером он лежал, окутанный росистой зеленью, а влекомые ветром бесплотные клочья тумана клубились над ним – свободные и равнодушные хозяева этого мира в мире. Его путь окончен, думал Тодор. Глупо и нелепо. Он никакой не герой. Разве не это пытался он объяснить магам? Просто гончар. Просто великовозрастный ребёнок, не способный ни на какие подвиги. Он думал о матери. Она умерла 16 лет назад в муках, окружённая роем мух и сладким смрадом смерти, но Тодор вспоминал её другой: красивой, смеющейся, заплетающей свои длинные чёрные волосы, играющей с ним в «кто первый добежит до отца и обнимет его». Эту игру они придумали, когда Тодору было года три, не больше, и она стала их особой традицией, если можно так сказать. Они бежали к отцу, обнимали его и смеялись все втроём, а теперь мамы нет, отец далеко, и ком в горле пытается излиться непрошеными слезами. Слабак, говорит себе Тодор, немощный, жалкий, сопливый слизняк. Но слёзы не отступают.

Потом сознание его стало отключаться, боль превратилась в призрак, как далёкий голос, зовущий по имени, но становящийся всё тише и тише. Воспоминания покинули его, уплыли в небытие. «Я замёрз», – прошептал Тодор и провалился в темноту.

– А ну не спать! – Окрик вырвал его из бездны. – Тодор! Тодор! Открывай глаза! Открывай же, ну!

И он открыл. И увидел перед собой лицо. Незнакомое – он точно знал, что не встречал его раньше, – но что-то промелькнуло в его голове, в самой глубине, в которой нельзя ничего различить. Он тут же закрыл глаза снова.

– Да что это такое! Неужели ты так слаб?! Творцы! А ну-ка…

Вспышка голубого света ослепила Тодора, тело будто встряхнула могучая рука, воздух с силой ворвался в лёгкие, и Тодор сел, захлебнувшись им.

– Твою мать! – были его первые слова. Он ошалело смотрел на молодую девушку, которая стояла перед ним. На её лице отражалась смесь жалости и удивления.

– Я уж думала, откинешься, – сказала она. – Даже испугалась немного.

– Откуда ты взялась… здесь? Ты отщепенка? И чем ты меня огрела? – Тодор чувствовал себя как пьяный, но боль отступила и сил прибавилось.

– Я тебя не била. А на первый вопрос отвечу так: и да, и нет.

– Как это? И отщепенка, и нет?

– Угу-у-у, – девушка покивала головой.

Тодор с интересом рассматривал её. Стоит, завернувшись в дорожный плащ. Невысокая, хрупкая, слегка прищуренные глаза смотрят пристально, однако тонкие губы расслаблены, а в наклоне головы чувствуются сила и мягкость. Девушка оглянулась по сторонам. Тодор увидел, что её медово-рыжие кудри – мелкие, непослушные, норовящие вырваться из причёски – достают до пояса и собраны в хвост, не очень тугой и такой пышный, что закрывает почти всю спину.

– Нам тут оставаться толку нет. Надо идти к озеру. Там безопаснее. Да и посуше будет. – Её взгляд вернулся к нему.

– Нам? Ты собралась идти со мной?

– Конечно.

– Я бы много чего сказал, но скажу одно: я и свой зад тащить не могу, а ещё тебя охранять? Нет уж.

– Меня не надо охранять. А вот ты без моей помощи умрёшь.

– Лекарь, да? – Тодор чувствовал, как отступившая было боль разгорается снова в опухших конечностях. – Тогда вылечи меня и иди куда шла.

– Вообще-то я шла за тобой. Я вылечу тебя, но один ты никуда не пойдёшь.

Тодор насторожился.

– Погоди-ка… Это не ты околачивалась возле меня в первую ночь? Когда я потом как идиот метался в тумане с секирой.

– Я.

– Ну и чего тебе надо? Ты… Баба, одна в этих проклятущих холмах и преследует меня. – Внезапная догадка осенила его. – Кто тебя подослал?

Девушка нахмурилась. Мягкость испарилась из её облика.

– Баба? Будешь так называть замызганных девок в своём городе. Услышу это слово в свой адрес ещё раз, и целых костей у тебя станет ещё меньше, чем сейчас. Это первое. Второе, индюк недобитый, это то, что никто меня не подсылал. Я сама решила за тобой пойти и прекрасно знаю, куда ты идёшь и зачем. Третье: без меня не осилишь и половины пути. Я не просто набиваюсь тебе в попутчики. Я должна… защищать тебя. Как посмотрю, боец ты посредственный, а я много чего умею. И самое главное: меня зовут Лиа. Я Зачинающая.