Наталья Жильцова: Факультет проклятых

– Не я – Ева, – отметил Айландир в ответ. – Не мог же я заставить девчонку бежать. Ее и так после всего пережитого потряхивало. Спасибо, хоть вообще шла.

– Не удивительно. – Послышался сухой смешок. – Судя по эфирной оболочке Александра, тот пребывал в крайнем возбуждении и едва сдерживался. Если он в таком состоянии к девчонке полез, не удивительно, что она перепугалась. Н-да. А вроде взрослый, опытный мужик.

– Пепельник, – с нотками пренебрежения напомнил Айландир. – Типичный несдержанный пепельник. Чего от них еще ожидать?

– Тоже верно, – согласился лорд Грейв. – Не удивлюсь, если в постель он ее все-таки затащит, причем в самое ближайшее время. Но их личные разборки мне не интересны. Главное, чтобы девушка оставалась в зоне нашего доступа. А уж девственницей она при этом будет или нет, без разницы.

Я прикусила губу. Слышать такое было неприятно, хотя, зная характер главы Домена Тлена, ожидаемо. Да и вообще, действительно, какое ему дело до того, кто спит с девчонкой из чужого Домена? Помогает в академии удержаться – и на том спасибо.

– Ладно. Вернемся к снятию печати. Кажется, тебе нужна книга «Темного Повелевания».

– Да, она.

– Сейчас, – явно отдаляясь, пробормотал лорд Грейв. А затем тихим, едва различимым шепотом добавил: – Шатреттартесс.

Я напряглась, пытаясь понять, не послышалось ли мне, но в следующий миг связь прервалась. Значит, отец Айландира действительно произнес слово допуска. И, значит, я действительно его услышала?

Услышала!

Пусть смазанно и не факт, что точно и стопроцентно правильно, но тем не менее!

Да я нереально крута! Я…

«Ты – опасна. Крайне опасна для всех, ибо можешь подслушать любые разговоры, даже не находясь рядом с говорящими. Тайные сговоры, деловые переговоры, буквально все! Весь промышленный шпионаж можешь на пенсию отправить».

Я нервно сглотнула. Неожиданное развитие дара могло поставить под удар обретенное только что спокойствие и относительную независимость. Инстинкт самосохранения тотчас потребовал молчать в тряпочку о своем умении, а Айландиру соврать, что я ничего не услышала. Да только смогу ли я соврать тому, кто меня как открытую книгу читает?

Увы, вряд ли.

Остается надеяться на то, что тленнику и самому будет невыгодно открывать перед отцом мои специфические способности. Иначе ведь он доступа к библиотеке лишится.

Поерзав на диване, я не выдержала и, встав, прошлась по комнате. Интересно, сколько Айландир будет изучать книгу? Лорд Грейв говорил, что у него мало времени, так что вряд ли долго. Тем более тленнику на самом деле ничего там учить не надо.

Скорее бы он вернулся! Так хочется все выяснить побыстрее!

Пытаясь отвлечься, я заглянула в соседние помещения, обнаружив кабинет, столовую и аж две спальни с ванными и гардеробными комнатами. Потом вернулась в гостиную и, взяв со стеллажа одну из книг наугад, попыталась почитать. Однако мозг, занятый совершенно другим, отказывался воспринимать жизнеописание какого-то древнего мага полководца. Пришлось вернуть книгу на полку и бесцельно уставиться в окно на мрачный грейв-холловский парк.

К счастью, долго ждать все-таки не пришлось. Прошло не более четверти часа, как дверь в гостиную снова открылась.

– Ну? Что-то услышала? – с порога уточнил Айландир и тут же, лишая меня всякой возможности солгать, довольно добавил: – Ага. По глазам вижу – услышала.

– Да. Кажется. – Я неуверенно кивнула. – Только, Айл, пожалуйста, не говори никому, что я могу… такое. Очень прошу. Об этом никто не знает, и если узнают…

Я осеклась и нервно взмахнула рукой.

Айландир вмиг посерьезнел.

– Разумеется. Это даже не обсуждается. Прекрасно понимаю, что в таком случае тебя твои родственнички в четырех стенах до конца жизни запрут. А нам это крайне невыгодно.

– Спасибо. – Я с облегчением выдохнула.

– Так что ты услышала?

– Твой отец сказал что-то вроде «Шатреттартес». Я, правда, не гарантирую, что правильно разобрала, было очень плохо слышно, но…

– Почти правильно. Не страшно, я понял. Шант ретте Артес, – поморщившись, произнес Айландир. – Забавно. На старом наречии подконтрольного нам мира это означает «Возлюбленный сын Артес». Надо же. Отец, оказывается, сентиментален.

Я буквально кожей ощутила исходящие от тленника волны неприязни и чего-то очень похожего на ревность. Впрочем, я его понимала. Тяжело, когда твои успехи не ценят и постоянно попрекают идеальным старшим братом-мертвецом. Вдвойне неприятно, когда это делает твой самый близкий родственник. Какой-никакой, а отец все-таки.