Холли Вебб - Роуз и тайна магии

– Да, да, – раздраженно отмахнулась от нее Мэйзи, не слушая. – Покажи!

Прошло немало времени с тех пор, как Мэйзи уснула, вся в слезах, огорченная мерцающим изображением себя самой, бегающей по парку в поисках мамы, а другие девочки, шумно болтая, вошли в спальню и улеглись в постели, но Роуз лежала без сна.

Она же все выдумала? Почему-то все это казалось правдой. «А что, если я стала провидицей?» – беспокоилась Роуз. Она не верила в провидиц. Разумеется, она все придумала – потому что вставила в рассказ розовое пальто, которое видела из окна на тех девочках. Но если это неправда, отчего Мэйзи так расстроилась? Отчего поверила больше, чем всем другим историям Роуз? «Картинки, – сказала себе Роуз. – Из-за них вся история казалась правдой. И я тоже хотела в нее поверить. Больше не буду так делать».

Рядом с ней Мэйзи все еще всхлипывала во сне, ее худенькие плечи вздрагивали, словно она видела это снова: потерявшийся ребенок – будто бы сама Мейзи – бежит вокруг сверкающего фонтана за своим корабликом, а затем оборачивается и видит вокруг только чужих людей.

Роуз не знала, как у нее это получилось. Когда рассказывала истории, никаких картинок не возникало – до сегодняшнего дня. Вроде бы все было как всегда, что же изменилось? Нельзя допустить, чтобы это случилось еще раз. Слишком ярко. Роуз была уверена, что все выдумала, – или почти уверена, но для Мэйзи это стало правдой. Она запомнит эту сцену на всю жизнь.

«Хотя, – подумала Роуз, наконец закрывая глаза, – если бы это было правдой, кораблик хранился бы у мисс Локвуд вместе с другими Реликвиями…» Значит, это выдумка. Это просто рассказ. Вот только ее рассказы никогда раньше не пугали ее саму.

Когда Роуз проснулась, ей было не так холодно, как обычно – в спальне всегда царил холод, кроме пары недель летом, когда стояла невыносимая жара. Она не могла сообразить, в чем дело, пока Мэйзи снова не пошевелилась у нее под боком и Роуз не поняла, что именно это ее и разбудило.

Ботиночки Мэйзи были под ее кроватью, куда Роуз аккуратно поставила их вечером. Она недоверчиво взглянула на них, опасаясь, как бы картинки не появились снова. «Наверное, придется избегать всего блестящего, – подумала Роуз. – От меня как горничной не будет никакого толку».

– Расскажешь историю еще раз? – Мэйзи приподнялась на локте и пристально смотрела на нее.

Роуз резко села, и одеяла свалились на пол.

– Нет! – Роуз вздрогнула и потянулась за ними, чтобы вернуть ночное тепло. – Конечно нет!

– Но почему? – начала умолять Мэйзи. – У тебя так здорово получается. Больше никто не умеет делать картинки, Роуз, это так красиво.

– Но ты же плакала, – напомнила ей Роуз, нахмурившись. – Плакала полночи.

Мэйзи пожала плечами.

– Это не значит, что мне не понравилось, – объяснила она так, как будто Роуз совсем дурочка, и вздохнула. – Наверное, сейчас уже нет времени, скоро все проснутся. Но было так чудесно. Мне и сон об этом приснился.

По понедельникам в приюте устраивали стирку, и Роуз все утро работала за себя и за Мэйзи. Казалось, что Мэйзи все еще спит – она засунула в гладильный каток собственную юбку. Хорошо, что Роуз заметила, после чего велела подруге спрятаться за большим медным котлом и сортировать чулки, пока не покалечилась. Следующие две недели все девочки в приюте носили разные чулки, однако случилось так, что Роуз это не коснулось.

Утро еще не закончилось, когда по прачечной пробежал заинтересованный шепоток. В дверях появилась мисс Локвуд вместе с незнакомой леди. Сотня девочек встала на цыпочки, притворяясь, что продолжают работать. Посетители были редкостью, и даже когда они всего лишь осматривали приют, это было целым событием. Одна из младших девочек, четырехлетняя Лили, от волнения свалилась в чан с бельем, и ее пришлось вытаскивать и прятать под кучей простыней, но она все не переставала хихикать.

– Как думаешь, это инспекция? – прошептал кто-то рядом с Роуз.

– Нет, никто не говорил, что будет инспекция. Перед инспекцией всегда заставляют надеть чистые передники, – заметила девочка постарше.

– Может быть, это благотворительница? – пропищала Мэйзи из-за котла. Эта мысль привела всех в восторг, поскольку предыдущая благотворительница подарила девочкам три букета шелковых роз и лошадку-качалку, которая обитала теперь в классной комнате. Кататься на ней разрешалось только самым маленьким, но гордились ею все – ее назвали Альбертом, в честь короля. Розы же таинственным образом исчезли.