Алена Никитина - Белая нить

– Прекращай! – прозвенел девичий голос в мире, расплывшемся кляксами. – Хватит драться!

Сейчас! Олеандр воззвал к сорнякам. Вняв немому приказу, они удлинились и опутали копыта зверя. Хин глухо зарычал. Дернулся вперёд. Но путы держали крепко. И он рухнул мордой на траву и потерял возможность шевелиться, повязанный от рогов до копыт молниеносно выросшими растениями. Сейчас он напоминал сплетенный из стеблей и листьев холмик, сквозь узкие просветы из которого сочился дым.

– Всё, – Олеандр выпустил воздух из легких и посмотрел на Эсфирь. – Ты жива там?

– Вы… вы… – Неуместная бравада, похоже, аукнулась ей одеревенением. – Вы что наделали?!

– Совсем ополоумела?! – рявкнул Олеандр в угоду гневу. – Он мог тебя убить!

Крылатое Недоразумение – иначе и не скажешь – с тоской поглядело на зверя и спросило:

– Он плохой?

– Мир не делится на плохих и хороших. – Олеандр тронул порезы на шее. На ладони отпечатались кровавые пятна. – Хины – паразиты. Попросту говоря, травят и поглощают чужое колдовство.

Эсфирь не нашлась с ответом. Её глаза сновали туда-сюда, точно стремясь обогнать мысли.

– Я запуталась, – выдала она хрипло, с ноткой беспокойства. И запустила пальцы в кудри. – Не вы меня спасли. Вы юноша. А меня спас не юноша. Цвет очей у вас с ней тоже разнится.

– С кем с ней?

– С женщиной. У неё золотые, у вас зелёные. Но… Кажется, с ней еще кто-то был, не вы ведь?

– Не я, – Олеандр понятия не имел, о чём Эсфирь толкует, но никаких женщин он никуда не сопровождал. – В самом деле! Ты что, не помнишь, с кем встречалась? Ты с головой вообще дружишь?

– Так я её потеряла!

– Голову? Заметно.

– Женщину!

Беседа заходила в тупик. Да и вряд ли получила бы развитие, ведь куда сильнее Олеандра занимала жгучая боль в шее. И от скал веяло жаром. Их дымные испарения вытравливали жизнь.

– Так, – выдавил он, угрюмо глядя на Эсфирь. – Сущность мне назови. Откуда ты прилетела?

– Я…

Она открыла рот и закрыла. Поежилась и растерла предплечья, о чем-то крепко задумавшись.

– Кто ты? – Олеандр сорвался с места, зашагал к ней, и она попятилась, отходя к деревьям.

– Я…

– Ты кочевница?

– Не ведаю. Не помню…

– Как можно не помнить, кто ты такая? – Кровь закипела в жилах, Олеандр дернул щекой.

– Я правда не помню, – Эсфирь поскользнулась на траве, но не упала. – Честно-честно!

– За дурака меня держишь?!

Чем больше вопросов он задавал, тем пуще она мрачнела. Он наступал, она отступала. Взгляд её метался. Колени дрожали и подгибались. Она всё чаще спотыкалась о свои же крылья. Сжималась в комок, будто пытаясь сберечь остатки стойкости и здравомыслия.

Эсфирь наткнулась на препятствие. Ударилась спиной о дерево и вжала голову в плечи.

– Ты точно издеваешься! – Крик Олеандра отскочил от скал и разбился на отголоски.

– Я просто не знаю, что ответить! – как на духу выпалила она, и белесые искры запрыгали по её коже.

Они спутывались. Обращались движущимися петлями и сливались, заключая её в непроглядный кокон. Олеандр отпрыгнул. Но тревоги сразу же улетучились. Чары девчонки ни во что не воплощались, не ранили.

Чудилось, она сдуру высвободила их – от испуга, без мысленной подпитки и каких-либо приказов. Высвободила и стекла на почву. К счастью, Олеандр подхватил её прежде, чем рога-волны стукнулись о валун.

Ну что за напасть? Проследил, называется, за хином!

Дриады всегда ладили с лесной живностью. Часто звери откликались на их зов и спешили на выручку. Многих Олеандр мог бы дозваться. Но ныне его интересовали бродячие скакуны.

Он не хотел тащить потерявшую сознание девчонку на горбу. Поэтому трижды свистнул, надеясь, что призыв на подмогу достигнет нужных ушей. Повезло. Один элафия прогуливался неподалёку. Не сразу, но он подобрался к лужайке. Сперва из-за деревьев показались рога, похожие на лиственные ветви. Затем на хлипкий свет вынырнул их хозяин, величественный, с кучерявой шерстью.

Недолго думая, Олеандр взвалил Эсфирь ему на спину. Устроился позади неё, и они углубились в чащу.

Страшась пересудов, Олеандр не рискнул напрямик скакать в поселение. Чтобы схорониться от вопросов, решил удлинить путь и проскакать по слепым пятнам, обогнуть участки, охраняемые собратьями-дриадами.

Кто-то однажды сказал, что обратная дорога проходит быстрее. Вздор! Зелен лист, умник тот никогда не мчался во мраке через лес, истощенный и раненый, с беспамятной девицей под боком.