Наталья Колесова - Грани Обсидиана

Лорд Фэрлин смотрел на свою руку. Казалось, он не почувствовал боли и даже не понял, что произошло. Поднял окровавленную ладонь к глазам, словно желая получше ее рассмотреть. Кровь обильно стекала по бархатному рукаву.

– Лорд Фэрлин… – сказала я одними губами.

А он вдруг рассмеялся. Поддерживал раненую руку другой рукой и смеялся, переводя взгляд с нее на меня. Глазам его вернулась ясность и осмысленность, но смех казался поистине ужасным. Я замерла, как парализованная, когда он провел окровавленной ладонью по моему лицу – погладил по щеке, прикоснулся к губам, точно лаская… Дрожа, я зажмурилась…

Тень исчезла, и свет луны коснулся моих век. Я осмелилась открыть глаза: лорд ушел. Ушел, не стукнув, не брякнув, словно вытек в узкое зарешеченное окно по лунной дорожке.

Словно все это мне приснилось.

Я дотронулась до лица и, морщась, потерла липкие красные пальцы. Странное ощущение – как будто Лорд-Оборотень своей кровью поставил на мне неизгладимую печать…

Я шла по длинной галерее, затканной лунным светом.

Действительно ли луна так действует на оборотней, что они собой не владеют – как лорд Фэрлин прошлой ночью? Он не появился сегодня днем… впрочем, как и остальные обитатели замка. Понял ли кто из девушек, что значит отсутствие женихов в полнолуние? Когда он призовет меня к ответу? Напасть на лорда в его собственном доме… Слишком много – даже для меня. А помнит ли он вообще, что произошло?

Я осторожно заглянула в парадный зал. Темнота. Пустота. В камине дотлевали угли. Вздрогнув от холода, я обняла себя за плечи. Может, заглянуть в спальни хозяев? Или, спрятавшись здесь, за гобеленами, дождаться их возвращения с ночной охоты? Где оборотни проводят свои ночи?

…Сумасшедшая, что я делаю! Как будто луна и меня лишила разума! Словно проснувшись, я в ужасе огляделась. Меньше знаешь, крепче спишь; какое мне дело, как именно они превращаются в зверей и обратно? Скорей назад, к остальным, перешептывающимся в своих спальнях за надежным укрытием дверей и засовов!

Я не успела.

Даже не оборачиваясь, я поняла, что означает этот легкий шорох…

Как давно подкрадывался ко мне огромный белый волк? Сейчас он был в одном прыжке от меня. Казалось, я чувствую уже запах зверя…

Он взвился в гигантском прыжке, и время словно остановилось – я видела, как распрямляются волчьи лапы, как шевелится шерсть на загривке и хвосте, как обнажаются острые белые зубы…

И вдруг словно лопнула пружина – наперерез белому зверю метнулись два волка, серый и бурый; по полу покатился хрипящий, рычащий, визжащий клубок… Откуда-то, словно из стен, появлялись осторожные поджарые тени, наблюдая за мной голодными глазами. Волки, волки, всюду волки…

– Она сама виновата! – слышала я яростный женский голос. – Нечего ей делать здесь в наши ночи!

– Перестань! – перебил ее хриплый голос, глухим эхом отдавшийся в моей голове. Я зашевелилась и замерла, почувствовав удерживающее меня кольцо крепких рук. – Ты напала на человека – и уже не в первый раз!

– Найна, Фэрлин, – предостерегающе произнес третий. – Она приходит в себя.

– Потом договорим. Иди к себе. Иди, я сказал!

Я шевельнула головой, холодный металл царапнул щеку. Открыв глаза, увидела склонившееся надо мной лицо лорда Фэрлина.

– Что… что со мной?

– Вы испугались, – просто сказал он. Я оперлась о его руку, колено, села и увидела, что по-прежнему нахожусь в парадном зале, на ступенях возле кресла Лорда-Оборотня… Оборотни! Я резко обернулась – но рядом никого не было, кроме Бэрина, протягивающего мой плащ. Лорд Фэрлин с силой тер виски, словно у него болела голова. Знакомый жест. Мне сразу бросился в глаза белый шрам на его руке – рана, зажившая за одни сутки.

– Леди Инта… – сказал лорд Фэрлин невнятно. Я настороженно следила за ним. – Леди Инта, – повторил хрипло, словно пробуя голос. – Простите за то, что здесь произошло.

– Вы ведь предупреждали меня, не так ли? – пробормотала я. – Мне не следовало выходить из своей комнаты.

– Да, – согласился он. – В такое время мы не владеем собой. Не всегда владеем. Не хотим владеть… Я прошу прощения за Найну. И за…

Он коротко вскинул запавшие глаза.

– И за себя – тоже…

Означает ли это, что все прощено и молчаливо забыто? Я была слишком измучена, чтобы почувствовать облегчение.

– Я хочу уйти к себе…

– Я провожу… – начал Бэрин, но лорд перебил:

– Нет! Проводим вместе. Будет безопаснее, не так ли?