Терри Гудкайнд: Вера Падших

– Мать-Исповедница, ты не должна верить ей. Верь мне. Я говорю тебе, что Никки, возможно, сможет его спасти. Думаю, она сделает все, что в ее силах. Пожалуйста, позволь ей это сделать.

– Почему я должна доверить ей последние минуты его жизни?

– Пожалуйста, дай Никки шанс, как когда-то магистр Рал дал шанс мне.

Кэлен несколько секунд пристально глядела Каре в глаза, затем повернулась к Никки.

– Я знаю, каково ему сейчас там, где он находится. Я там побывала. И выбрала жизнь. Теперь он должен тоже выбрать жизнь. Что я должна сделать?

– Вы с Ричардом уже сделали вполне достаточно. – Никки взяла в ладони залитое слезами лицо Кэлен. – Просто не шевелись, и я все сделаю сама.

Несчастную трясло. Никки снова разожгла волшебную нить, надеясь, что еще есть время.

Кэлен застыла от боли. Никки знала совершенно точно, что Кэлен сейчас испытывает, поскольку ощущала ту же боль.

Матовый световой жгут соединил обеих женщин от сердца к сердцу. Колышущийся свет стал ослепительным, боль стала почти запредельной.

Рот Кэлен открылся в немом крике. Зеленые глаза распахнулись от пронизывающей их обеих боли, когда скрытая в каждой клеточке их тел магия завибрировала в ответ на зов света.

Положив руки на сердце, в этот сияющий луч света, Никки начала расплетать узы и вбирать назад свою волшебную силу.

Открыв глаза, Ричард прерывисто вздохнул. Почему-то он лежал так, что не было больно. Он боялся пошевелиться, опасаясь, что чудовищная боль вернется.

Как такое возможно? Его ведь пронзили мечом.

Вокруг него все было темно, тихо и спокойно. Издалека доносились звуки битвы. Почва под ним сотрясалась от каких-то сильных ударов.

Рядом стояли какие-то люди. На мокром полу распластались тела. Ричард понял, что лежит на доске, предохраняющей его от воды на полу, и укрыт теплым плащом. Он видел темные фигуры людей, толпящихся в крошечном помещении.

Под рукой он ощутил рукоятку Меча Истины. Судя по тому, что магический шторм утих, меч в ножнах.

Ричард поднял глаза и сквозь дыры в каменной стене и щели между перекрытиями увидел розовый отсвет заката.

– Кэлен? – прошептал он.

Три неподвижные до этого фигуры подскочили, будто камень внезапно ожил.

Ближняя наклонилась к нему и взяла за руку.

– Я здесь.

Свободной рукой Ричард нехотя коснулся раны. И не нашел ее. И боли не чувствуется, лишь ноет немного.

К нему склонилась вторая фигура.

– Магистр Рал? Вы очнулись?

– Что произошло?

– Ох, Ричард, мне так жаль, так жаль! Я проткнула тебя мечом! Это все моя вина. Мне бы следовало на мгновение задуматься, а потом действовать. Прости!

Ричард нахмурился.

– Кэлен, я дал тебе победить.

Повисло молчание.

– Ричард, – заговорила наконец Кэлен, – не надо пытаться снять с меня вину. Я знаю, что виновата. Я пронзила тебя мечом.

– Да нет же, – настаивал Ричард. – Я дал тебе победить.

Кара потрепала его по плечу.

– Ну конечно, лорд Рал! Конечно, вы дали ей победить.

– Да нет же, так оно и есть!

Когда к нему приблизилась третья фигура, пальцы Ричарда напряглись на рукоятке меча.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Никки так хорошо знакомым ему шелковым тоном.

– Ты сняла заклятие с Кэлен?

Никки сделала пальцами движение, как ножницами.

– Раз и навсегда.

– Тогда я чувствую себя хорошо, – выдохнул Ричард. Он попытался сесть, но Никки удержала его.

– Ричард, я не прошу у тебя прощения, поскольку знаю, что никогда не смогу возместить тебе то, что украла у тебя, но я хочу, чтобы ты знал: теперь я понимаю, насколько ошибалась. Всю свою жизнь я была слепа. Нет, я не оправдываюсь. Просто хочу, чтобы ты знал, что именно благодаря тебе я прозрела. Дав мне ответ на то, что я искала, ты вернул мне мою жизнь. Дал мне причину хотеть жить.

– И что же ты увидела, Никки?

– Жизнь. Ты изваял ее такой большой, что даже тот, кто так слепо служил злу, как я, сумел увидеть ее. Ты больше ничего не должен мне доказывать. Отныне я и все, кого ты вдохновил, должны доказать тебе, что достойны тебя.

– И ты, и они уже начали это делать, иначе меня бы уже не было в живых.

– Значит… ты теперь снова сестра Света? – спросила Кэлен.

– Нет, – покачала головой Никки. – Я просто Никки. И мой дар колдуньи принадлежит лишь мне. Я есть то, что я есть. И мой дар не делает меня чьей-то рабой лишь потому, что им этого хочется. Это моя жизнь, и она не принадлежит никому, кроме меня, за исключением разве что еще вас двоих.