Андрей Мухлынин: Цветы и воды

Последние слова вышли не так воодушевлённо, как хотелось бы. Я хмыкнул и поджал губы, ожидая, что скажет Кария.

– Глупо и жестоко, – заявила она. – Виктор, ты заметил, что стал немного… другим. После Обратной стороны. Этот твой дурацкий смех – его почти не слышно.

Я выгнул бровь. Дриада слабо улыбнулась и пояснила:

– Те, кто заблудился там, даже сумев вернуться, не остаются нормальными. Ты ведь сам понимаешь: сидящее в тебе существо заменило утраченную часть личности своею.

Я демонстративно зевнул.

– Ску-ука! Его знания помогли мне выстоять против аякаши – вот что важнее.

Кария обозвала меня тупицей и вернулась к плите. Минутой спустя она сухо сообщила:

– Да, снаружи кое-кто хотел с тобой поболтать. Полагаю, теперь разговор будет не из приятных. Тебе лучше поторопиться.

Выскочив из дома, я заметил удаляющийся оранжевый силуэт выше по дороге. Прохожие, должно быть, принимали меня за шизофреника, ковыляющего по улице и окликающего собственные галлюцинации, но в конце концов Нинель остановилась и обернулась на зов. Она напряжённо кусала губы и мяла в руке сорванный одуванчик.

Мне очень повезло, что мы с ней были в разных мирах.

– И много ты слышала? – полюбопытствовал я.

– Достаточно, – она бросила цветок под ноги и сжала кулаки. – Значит, «прониклась доверием», да? Рисковал мною ради какой-то игры? Ради… «веселья»? Ну ты и скот! Ты хоть подумал, что будет, если они узнают?

Я пожал плечами.

– А как? Обо всём известно только нам с тобой, да Карии. Ей на это плевать. А ты вряд ли способна пообщаться с кем-то кроме своих домовых.

– Да пошёл ты! – процедила Нинель. – Как бы то ни было, я тебе больше ничего не должна. Только попадись мне, и я прикончу тебя ещё до того, как появится Палач.

– Договорились. Только не забудь набрать себе новых шмоток.

Она хмуро покосилась на меня, ожидая подвоха.

– Ну, я не знал, чего попросить у шинигами в качестве оплаты, так что… В общем, ты свободна. И… опять мне обязана.

Её брови поползли вверх. Нинель попыталась что-то сказать, но затем вздрогнула и, едва не срываясь на крик, проговорила:

– Я тебя ненавижу!

– Отлично, – я развернулся и махнул на прощание рукой. – Я тебя тоже. Бывай!

Совсем скоро отцветут вишни. Лениво осыпятся яблони. Наступит май, акации облетят лимонным конфетти, а каштаны укроют серые тротуары сладким запахом и лепестками – белыми, с розовыми кляксами, словно кто-то неосторожно капнул на них акварелью. Солнце к тому времени уже совсем по-летнему прогреет землю.

Проснутся от долгого зимнего сна любвеобильные русалки, вереницей потянутся ко мне обманутые жёны – возвращать своих непутёвых мужей, и закончится мёртвый сезон.

Человечество подобно дереву. Рождаясь, мы расцветаем, старея – увядаем, а когда жизнь подходит к концу – осыпаемся. Место опавшего цветка занимают новые, и всё повторяется. Круг за кругом. Год за годом. Снова и снова. Жизнь продолжается. Но пока есть те, кто знает нас и помнит, любит или даже ненавидит – всегда найдётся кто-то, кто точно сможет сказать, на какой ветке мы росли. И до тех пор…

Мы не одиноки.