Алексей Даркелов: Тайна разбитой амфоры

Миртал слегка нахмурился. «Странно, – подумал он, – но сегодня никто из имения не выезжал. Женщины уже второй день рассматривают Нефесские ткани, а сын Ксерна занят своими великими идеями». Миртал всегда очень чутко реагировал на странности и несоответствия. Он не был подозрительным по своей природе, но во всем любил порядок. Если что-то противоречило обычному ходу вещей, подчинявшемуся простой логике причины и следствия, то внутри у Миртала как будто бы звонил тревожный колокольчик, заставлявший его искать объяснений. Миртал был убежден, что, на самом деле странностей и несоответствий не существовало, они лишь казались такими, потому что имевшихся сведений было недостаточно. Когда завеса неизвестности спадала, то все становилось на свои места, и снова подчинялось законам логики. Он хорошо помнил слова своего учителя, мудреца Эдеклимена: «Знания – это ключ к истинным богатствам мира».

– А что за вино?

Неокат просиял.

– Артейское, – сказал он, широко улыбаясь.

– Вот это да! – воскликнул Миртал, – Ну что же, перед артейским вином никто не может устоять, – «Наверное, кто-то из хозяев отправил к Гарнаку посыльного», тут же подумал он, «в доме нет такой большой суммы денег, значит, взяли в кредит; опять надо будет возиться со счетом», – А остальные две амфоры?

Казалась, что Неокат вот-вот подпрыгнет от ликования: больше всего на свете ему нравилось удивлять людей, а сегодня это получалось как никогда эффектно. На мгновение у него даже перехватило дух.

– Тоже артейское, – произнес он таким тоном, каким на аукционе после долгого торга говорят слово: «Продано!».

Если Неокат и рассчитывал на большой эффект, то выражение лица Миртала превзошло все его ожидания. В нем поочередно отразились невероятное удивление, недоверие и полная растерянность.

– Это же целое состояние, – пробормотал Миртал, в уме подсчитывая все наличные деньги. После начала войны жить стало гораздо тяжелее. С таким расходом в имении не оставалось больше денег не только на этот месяц, но и на этот год. Конечно, вино можно было не принимать или продать с прибылью, но он был уверен, что если он предложит это хозяевам, то они скорее продадут его самого. – Послушай Неокат, ты привез счет?

– Нет, – пришла очередь расстраиваться Неокату: больше ничем поразить он не мог, – Гарнак ничего не говорил о счете. Наверное, это срочный заказ.

– Ладно. Но я не хочу доверять переноску амфор нашим недотепам, – хитро усмехнулся Миртал. Зная о том, какое наслаждение от разговора с ними получал Неокат, он решил ему отомстить, – Только мы с тобой достойны чести перенести эти амфоры в винный погреб. Я уверен, что ты с радостью мне поможешь.

Неокат не ожидал такого поворота, но отказать управляющему имением, к тому же другу его хозяина Гарнака, он не осмелился. А поэтому, изобразив измученную улыбку, Неокат подошел к повозке и, с величайшей осторожностью, спустил первую амфору Мирталу. Амфора была очень тяжелой, но Неокат и Миртал привыкли иметь дело с большими тяжестями. Они поставили амфору на низкий каток с длинной рукоятью и покатили ее к раскрытым дверям хранилища. Сторож был рядом, не решаясь уйти и, в то же время, не горя желанием носить огромные амфоры. Миртал заметил его колебания. Сторож был свободным человеком, как и вся охрана, но он все равно подчинялся Мирталу, хотя в некоторых случаях мог отказаться от выполнения его распоряжений и обратиться с жалобой к главному надсмотрщику. С другой стороны, Миртал очень боялся доверить кому-то еще переноску амфор. Если с ними что-то произойдет, виноват будет он.

– Лерпан, – обратился он к сторожу, – ты можешь идти. Мы справимся. Я сам закрою хранилище. Не забудь сказать ночной страже, чтобы они выпустили Неоката. Я еще побуду тут некоторое время.

– Ладно, – сторож лишь кивнул в знак прощания и ушел.

Миртал, сжав зубы, подавил захлестнувшую его волну отчаяния. Если бы он не был рабом, ему подчинялись бы охотнее и относились бы совсем по-другому. Треть всех работников были свободные люди, имевшие гораздо больше прав, чем он, но вынужденные ему подчиняться. Они всегда могли оспорить его приказы только на том основании, что их отдал раб. Правда, за три года этого ни разу не случалось, однако когда Миртал говорил со свободным работником, он весь сжимался внутри, ожидая неповиновения. А ведь если работа не будет сделана, то вся вина ляжет не него. Но он также понимал и то, как тяжело, будучи свободным человеком, подчиняться рабу.