Андрей Уланов - Оружейник

С благодарностью Олегу Гробштейну и Борису Михайлову, Александру Москальцу.

Тварь притаилась в темноте. Огромная клыкастая зверюга… а еще хитрая, можно даже сказать умная. Тварь чуяла добычу и я знал, что у меня будет лишь один единственный выстрел.

— Ма-ртин!

Крик, нет, рев прокатился по складу словно взрывная волна, отражаясь от стен и жестяных коробок. На потолке зазмеились искры, затем лениво начали разгораться три пожелтевшие лампы.

Бах!

Выстрелил я навскидку, почти не целясь, хотя и это было уже почти безнадежным делом. Проклятая тварь уже почти скрылась между ящиками. Она была больше, чем я думал и двигалась быстрее, но пуля "вудсмана" все же настигла её… оставив мне в качестве охотничьего трофея примерно полтора сантиметра тонкого розового хвоста.

— Свен! Какого черта?!

— О, простите, что прервал ваше сафари, мистер президент! — стоявший в проеме Свен даже изобразил нечто вроде поклона, умудрившись при этом разминуться своей белобрысой макушкой с краем люка. Истинное чудо, учитывая его шесть-с-полтиной футов. — Но я верю, вы еще украсите шкурой этого зверя пол вашей каюты. Мартин, ну в самом деле… далась тебе эта крыса.

— Она сгрызла мой последний кусок лучинской колбасы, — мрачно произнес я. — Такое не прощают…

— В смысле, спасла твой живот от лишнего сала? — фыркнул Свен. — Ну да, смертный грех. В следующий раз возьми винтовку с оптикой… или нет, лучше нитро-экспресс.

Поневоле я глянул вниз, на пряжку ремня… и складку над ней. Пока еще не выпирает, как у некоторых, если вдохнуть, могу и за стройного сойти. Но Свен прав, делать, наверное, что-то надо. Хотя если сейчас подвалит работы, грузить-разгружать… а товар у нас тяжелый, вопрос решится сам собой.

— Лучше попрошу Китайца сделать из неё мясное рагу, специально для тебя. Что случилось-то?

— Мастер велел свистать всех наверх.

— Понял, иду.

Прежде чем выйти, я вытащил из "вудсмана" магазин, затем щелкнул затвором, поймав ладонью досланный патрон и убрал пистолет в наплечную кобуру. С тех пор, как Их Сиятельство умудрился в каюте пальнуть картечным дуплетом, разворотив при этом шкафчик и два листа обшивки, Мастер запретил таскать на борту оружие с патроном в патроннике без уважительного повода. Звучит, конечно, смешно с учетом, кто мы и чем занимаемся, но в общем, он прав — дыр у нас и так хватает, по левому борту за рубкой так вообще заплатка на заплатке. А для особых параноиков есть "револьверный" ящик. Надо бы его подразгрести, к слову, если снова двинем на юг. Ремонт обычно там несложный, а уходят они влет, что у всяких бразильцев, что у китайцев.

Уже идя по коридору и поднимаясь наверх, неожиданно понял, что тишина и не пытающийся выскользнуть из-под ног пол уже кажутся чем-то непривычным. За последние два месяца мы налетали как бы не больше, чем на земле сидели. Организм же человеческий штука странная — то к полетам привыкнуть не может, то к стоянкам. А особенно — к тому, что его постоянно пытаются то с небес уронить, то продырявить, то иным способом извести. Хотя уж за столько-то лет мог бы…

В кают-компании уже собрались почти все — Князь, Ковбой, Косторез, Кот, Китаец, Крутила… и мы с Свеном, переступив порог, тоже стали Комиссаром и Капитаном соответственно. Еще одна из многочисленных странных привычек Мастера. Тут и в рубке он обращался к нам только по прозвищам и требовал того же от нас. Мол, так мы лучше чувствуем себя единой командой. Как по мне "банда восьми К" звучало бы даже веселее и куда точнее отражало суть дела. Но Мастеру виднее. Ну и не всем нравятся их имена из прошлой жизни. Ковбоя, например, при рождении вроде бы прозвали Джошуа, только и на Джерри он откликается неохотно. А у Костореза и вовсе полдюжины разных паспортов и я сильно сомневаюсь, что там хоть первые буквы совпадают с его настоящими инициалами. Зато наш многоликий доктор в темно-сером твидовом костюме, даже платок в кармане аккуратно сложен, пожалуй, единственный, кто бы выглядел здесь уместно в прежние времена. Те, когда здесь был курительный салон трансокеанского "клиппера" и на стенах с атласной обивной еще не висели образцы из коллекции Мастера вперемешку с картинами Фредерика Ремингтона и портретами "духовных предков". Ну и наши "клиенты" еще и не испоганили столешницу окурками так, что пришлось поставить взамен пластину из никелевой стали. А ковер вообще пришлось выбросить. Хотя его и не жалко, все равно расцветка была дурацкая.