Холли Блэк - Как король Эльфхейма научился ненавидеть истории

Его мать отвесила бы троллихе тяжелую пощечину и приказала убираться прочь. Но его матери не было поблизости, а грубить троллю стал бы только последний дурак. Это был сильный, вспыльчивый и практически неуязвимый народ. Солнечный свет превращал их в камень, но только до прихода темноты.

Троллиха гневно ткнула в него пальцем.

– Я – Аслог с Запада. Я поставила на колени гигантскую Гируд, перехитрила ведьму Туманного Леса и провела семь лет в служении у королевы Глитены. Семь долгих лет я крутила жернова ее мельницы и сеяла пшеницу, которая была так хороша и чиста, что мой хлеб славился на весь Эльфхейм. По окончании службы мне были обещаны титул и земли. Но в самую последнюю ночь королева обманом вынудила меня отпустить жернова, и наш договор был расторгнут. Я пришла сюда в поисках справедливости. Я стояла перед Элдредом как кающийся грешник и просила о помощи. Но твой отец отвернулся от меня, принц. Знаешь, почему? Потому что он не желает вмешиваться в дела Нижних Дворов. Но скажи мне, дитя, зачем нужен король, который не хочет ни во что вмешиваться?

Кардана не интересовала политика, но он был хорошо знаком с отцовским безразличием.

– Если ты думаешь, что я могу тебе помочь, то сильно ошибаешься. Я ему тоже не нравлюсь.

Троллиха – Аслог с Запада, надо полагать, – бросила на него сердитый взгляд.

– Я расскажу тебе историю, – наконец сказала она. – А потом спрошу тебя, какую мораль ты из нее вынес.

– Еще одну? Эта история тоже о королеве Глитене?

– Попридержи свое остроумие до тех пор, пока не выслушаешь ее до конца.

– А что, если у меня не будет ответа?

Она угрожающе улыбнулась, глядя на него сверху вниз.

– Тогда я преподам тебе совсем другой урок.

Он подумал о том, чтобы позвать кого-нибудь. Конюх мог быть где-то поблизости, но Кардан не пользовался симпатией со стороны слуг. Да и что бы они сделали? Наконец, юный принц решил, что разумнее будет подыграть троллихе и выслушать ее глупую историю.

– Жил-был на свете один юноша, – начала Аслог. – С очень злым языком.

Кардан с трудом сдержал усмешку. Он был слегка напуган и прекрасно осознавал всю ситуацию, но у него всегда была склонность к неуместному веселью, которая проявлялась в самые худшие моменты. Троллиха продолжила свою историю.

– Он говорил все самые ужасные вещи, которые только приходили ему в голову. Юноша сказал пекарше, что в ее хлебе полно камней, мяснику – что он уродлив, как брюква, а своим братьям и сестрам он сообщил, что пользы от них не больше, чем от мыши, которая жила у них в чулане и питалась крошками дрянного хлеба пекарши. И хотя юноша был хорош собой, местные девушки обходили его стороной, потому что он говорил, что они пустоголовы, как жабы.

Кардан не смог удержаться и рассмеялся.

Троллиха бросила на него суровый взгляд.

– Мне нравится этот парень, – сказал он, пожав плечами. – Он смешной.

– Что ж, никому из жителей деревни он не нравился, – продолжила она. – По правде говоря, он так надоел местной ведьме, что она прокляла его. Юноша вел себя так, словно у него было каменное сердце, и она сделала это явью. Он больше не чувствовал ничего: ни страха, ни любви, ни наслаждения.

В его груди появилось что-то тяжелое и жесткое. Его покинула всякая радость. Он не видел смысла в том, чтобы вставать по утрам и ложиться в постель по вечерам. Даже издевки больше не приносили ему удовольствия. Наконец, его мать сказала, что ему пора отправиться в путь и попытать свое счастье. Возможно, он найдет способ разрушить проклятье.

И юноша покинул свой родной дом с одной лишь горбушкой хлеба, который он когда-то так ругал. Он все брел вперед, пока не пришел в незнакомый город. Юноша не ощущал радости или горя, но он чувствовал голод, и это стало достаточной причиной для того, чтобы найти работу.

Один кабатчик пообещал нанять его, чтобы разливать свежесваренное пиво по бутылкам. Взамен юноша должен был получить миску супа, место у очага и несколько монет. Он работал в таверне три дня, и кабатчик заплатил ему три медных монетки.

После того как они распрощались, злой язык юноши нашел несколько обидных острот, но из-за каменного сердца он больше не получал удовольствия от оскорблений, а потому впервые в жизни проглотил свои жестокие слова. Вместо этого он спросил у кабатчика, не найдется ли в городе еще работы.