Говард Лавкрафт: Зов Ктулху

Его дряблые когти растопырились и схватили троих человек. Донован, Гуеррера и Энгстром исчезли в мгновение ока. Господи, упокой их души, если во Вселенной есть хоть какой-то покой. Оставшиеся моряки бросились к берегу по бесконечной зеленой тверди. По дороге Паркер поскользнулся и пропал за каменным углом. Йохансен клятвенно уверял, что еще несколько минут назад этого непонятного угла на глыбе не было. К тому же он менялся, как рисунок в калейдоскопе, становясь то острым, то тупым.

Из всей команды уцелели лишь Йохансен и Брайден. Они подплыли к «Алерту», когда чудище доползло до берега и обрушило на них град скользких камней.

Моряки включили моторы и какое-то время метались по палубе, регулируя давление и следя за первыми струйками пара. Наконец яхта пришла в движение. Она тронулась в путь, взбивая пену летейских вод.

Великий Ктулху взгромоздился на каменный монолит, разинул пасть, плюнул вслед яхте и разразился громкими проклятиями, совсем как Полифем, упустивший корабль Одиссея. Однако, не в пример легендарному циклопу, он тут же с размаху прыгнул в воду и поплыл вдогонку «Алерту». От взмаха его крыльев к небу взметнулись высокие волны, заряженные космической энергией. Брайден оглянулся, и эта роковая ошибка свела его с ума. Он расхохотался и долго не мог остановиться. Его истерический смех изредка сменялся тупым молчанием, и так продолжалось несколько суток, пока ночью в каюте над ним не сжалилась смерть. В тот день Йохансен тоже был на грани безумия и бесцельно расхаживал рядом, не обращая внимания на покойника. Но в первые часы сила воли еще не покинула его. Он понял, что пока яхта не разогналась, ей не спастись от чудища, и предпринял отчаянную попытку. Йохансен включил мотор на полную скорость, промчался по палубе, встал у штурвала и дал задний ход. Брызги соленой пены взвились в яростном вихре, пар поднимался все выше, и отважный норвежец развернул «Алерт» навстречу подплывающей студенистой массе. Страшная голова со щупальцами нависла над клочьями пены и уже поравнялась с бушпритом, но Йохансен продолжал вести яхту.

Он услыхал плеск и взрыв лопнувшего пузыря. Вода потемнела от грязных потоков и пропахла смрадом, как от тысячи разрытых могил. Потом до него донесся новый звук, который он не решился описать. Яхту накрыло едкое, слепящее глаза зеленое облако, а за бортом раздалось ядовитое шипение. Но что это? Боже правый! Разбросанные волнами пластины вновь срослись, и чудище возродилось к жизни. К счастью, расстояние между ним и яхтой увеличивалось с каждой секундой. «Алерт» выпустил нар и стремительно понесся по волнам.

Вот и все. Погоня закончилась. Йохансен отнес статуэтку в кабину и приготовил еду для себя и хохочущего маньяка. После схватки с великим Ктулху и побега он даже не пытался управлять яхтой. Пережитое оставило в его душе неизгладимый след, и он чувствовал себя совершенно разбитым. Второго апреля поднялся шторм, и сознание моряка окончательно затуманилось. Ему казалось, что Вселенная закружилась в каком-то бешеном урагане. Миры пролетали на хвосте кометы. Они с лихорадочной скоростью поднимались из бездн к луне и вновь опускались в бездны. Это круговращение сопровождалось оглушительным хохотом древних богов и зеленых чертей с крыльями летучей мыши.

Он очнулся, когда яхту взяло на буксир грузовое судно. Но все это было уже в другой жизни – спасение, «Вигилант», допрос и судебное расследование в адмиралтействе, улицы Данедина и долгий путь на родину в старый особняк в Эгеберге. Он никому не мог рассказать о путешествии – его бы сочли за сумасшедшего. Но ему нужно было описать увиденное в дневнике, он чувствовал, что его силы на исходе, и дорожил каждым днем. Йохансен постарался, чтобы его жена ни о чем не догадалась. Он надеялся завершить свой рассказ и ждал смерти как избавления.

Я прочел дневник и спрятал его в железный ящик вместе с барельефом и записками профессора Энджелла. Туда я собираюсь уложить и эту рукопись – своего рода тест на душевное здоровье. По-моему, я уже нашел все, что хотел, и, полагаю, никакие новые материалы мне больше не понадобятся. Я понял, что Вселенной управляет страх и даже ясное весеннее небо и цветы в середине лета могут стать для меня отравой. Не думаю, что мой век будет долог. Ни дяди, ни Йохансена больше нет в живых. Скоро уйду и я. Ведь культ существует до сих пор, а я слишком много знаю.

До сих пор существует и Ктулху. Видимо, он уснул в каменной расселине, укрывшей его миллион лет назад, когда солнце только взошло на небо. А проклятый город опять погрузился на дно океана, и «Вигилант» смог спокойно проплыть над этим пятном после апрельского шторма. Но жрецы его культа по-прежнему беснуются, орут, пляшут и убивают невинных жертв у каменных глыб с идолами в глухих уголках земли. Должно быть, Ктулху метался в черной пучине разбушевавшихся вод и штормовой вихрь швырнул его в бездну, а иначе мир содрогнулся бы от страха и яростных криков. Конец никому не ведом. Поднявшееся способно опуститься, а опустившееся подняться. Чудище ждет своего часа и грезит в океанских глубинах, а наши города приходят в упадок и разрушаются. Настанет время… но я не могу и не должен об этом думать! Я молюсь лишь о том, чтобы у меня хватило сил довести до конца эту рукопись, но если что-то случится, пусть мои душеприказчики примут все меры предосторожности и спрячут ее от посторонних глаз.