Морган Райс - Земля огня

«Я обещаю, что никогда его не разобью», – пообещал Дариус.

В следующую минуту он наклонился вперед и, когда его губы встретились с губами Лоти, когда он поднял руку и прикоснулся к ее лицу, пока они оба плыли под Деревом Огня, он впервые ощутил, что ему есть для чего жить.

Гвен стояла у перил, глядя вниз на воду, и поднесла руки к глазам, чтобы защитить их от внезапного света, наполнившего небо. Туман, висевший над морем, переплетался с золотом, и, когда девушка прищурилась от света, она вдруг заметила, как к ним что-то плывет. Гвен прищурилась, спрашивая себя, не привиделось ли ей это: перед ней, подпрыгивая в воде, плыла небольшая, сверкающая золотом, лодка, отражающая солнце. Гвен присмотрелась внимательнее, когда она приблизилась, и ее сердце воспарило, стоило ей увидеть, кто внутри. Она не могла поверить своим глазам.

В лодке стоял Тор, который победоносно улыбался. И в руках он держал их ребенка.

Сердце Гвен подпрыгнуло и она расплакалась от увиденного. Они находились всего в нескольких футах, вернувшись к ней: оба живые, здоровые и в безопасности.

Гвен на мгновение повернулась, чтобы позвать остальных на корабле и поделиться с ними хорошей новостью, но она была сбита с толку, увидев, что корабль пуст. Она не понимала, куда все исчезли.

Гвен вошла в небольшую спасательную шлюпку на палубе и быстро опустила веревку, пока не добралась до воды. Когда она оказалась внизу, ее лодка начала неистово подпрыгивать в волнах, и толстая веревка, связывающая ее с кораблем, порвалась.

Гвен вытянула шею и, подняв голову вверх, ужаснулась, увидев, что ее корабль уплывает в сильном морском течении.

Гвен повернулась к Тору и Гувейну и испугалась, увидев, что ее лодка вдруг начала уноситься прочь, быстрее и быстрее в течении, унося ее подальше от них.

«Нет!» – закричала Гвен.

Она протянула руку к Торгрину, который стоял, улыбаясь, держа на руках Гувейна. Но морское течение уносило ее от него все дальше и дальше, прочь от ее корабля, от всего того, что она знала, глубоко в бесконечное море.

Гвен тут же проснулась. Она оглянулась по сторонам, тяжело дыша, потея, спрашивая себя, что произошло. Она увидела, что все еще находится на своем корабле, что она лежит на палубе, и корабль полон людей. Ей приснился кошмар. Всего лишь ужасный, жестокий кошмар.

Облегчение, которое испытала Гвен, быстро сменилось разочарованием, когда она увидела состояние своих людей. Надо всем повис густой туман, и Гвен могла только частично видеть свой народ. Но она видела, как они склонились над веслами, лежали, свернувшись калачиком на палубе, прислонились к боковым перилам – все были вялыми, никто не шевелился. Гвен понимала, что их уничтожал голод. Они лежали, не шевелясь, и казались скорее мертвыми, чем живыми.

Гвен не знала, сколько дней они уже плывут здесь, она больше не помнила. Но она знала, что прошло много времени. Слишком много. Суша не показалась ни разу, и ее люди находились на пороге смерти.

Гвендолин чувствовала, как голодные позывы разрывают ее тело, и ей понадобились все силы для того, чтобы заставить себя сесть. Она сидела, держа на руках ребенка, который кричал, когда Гвен дала ему пустую бутылочку молока. Гвен хотелось плакать, но она была слишком истощена для этого. После всего того, через что они прошли, после того, как они добрались так далеко, ей было невыносимо думать о том, что теперь все ее люди умрут здесь, посреди неизвестности, от голода. Это было сложно принять. Сама она готова была страдать, но ей тяжело было видеть, как сильно страдают ее люди.

Гвен ощущала в воздухе спертый запах смерти, чувствовала, что этот корабль стал плывущей могилой и что вскоре они все будут мертвы. Она не могла избавиться от чувства, что все это – ее вина.

«Не вини себя», – прозвучал голос.

Обернувшись, Гвен увидела своего брата Кендрика, который сидел рядом и слабо улыбался ей. Должно быть, он прочитал ее мысли. Как обычно, он сидел здесь такой благородный, с такой силой духа даже во время таких трудностей.

«Ты была замечательной Королевой», – сказал Кендрик. – «Наш отец гордился бы тобой. Ты увела нас дальше, чем осмелился бы надеяться кто-либо другой. Чудо, что мы так долго прожили».

Гвен была благодарна ему за эти добрые слова, но она не могла не чувствовать свою ответственность.

«Если мы все умрем, что же я натворила?» – спросила она.

«Мы все когда-нибудь умрем», – ответил Кендрик. – «Ты руководствовалась честью. Это намного больше, чем мы могли просить для самих себя».