Стефани Гарбер: Караваль

– Рад встрече, сударь. Позвольте представиться: Хулиан Марреро.

– Марчелло Дранья, губернатор острова.

Хулиан попытался высвободиться, но хозяин дома не отпускал его руку.

– Вы, должно быть, не здешний житель? – поинтересовался он.

На этот раз молодой человек некоторое время колебался, прежде чем ответить:

– Нет, сударь. Я моряк. Первый помощник капитана на судне «Эль Бесо Дорадо» [2] «El Beso Dorado» – «Золотой поцелуй» (исп.) . .

– Так, значит, вы у нас ненадолго, – улыбнулся губернатор. – Мы любим моряков. Они обогащают нашу казну: немало платят за то, чтобы пристать, а сойдя на сушу, тратят еще больше. Теперь прошу ответить: пришелся ли вам по вкусу мой ром? – Взмахнув свободной рукой, Дранья указал на бочонки. – Ведь именно ром, как я полагаю, вы здесь пробовали? – Ответа не последовало. Губернатор еще сильнее сжал руку Хулиана. – Может, вы находите его недостаточно вкусным?

– Да… то есть нет, сударь. Все, что я попробовал, было отменно.

– Включая и моих дочерей? – Скарлетт при этих словах вся сжалась. А отец продолжал: – По вашему дыханию я не чувствую, чтобы вы пили. И я также уверен, что вы пришли сюда не затем, чтобы играть в карты или читать молитвы. Так отвечайте, которую из моих дочерей вы попробовали на вкус?

– О нет, сударь, вы заблуждаетесь! Как можно? – Хулиан покачал головой и так округлил глаза, будто никогда в жизни даже и не помышлял о подобном бесстыдстве.

– Скарлетт! – выпалила Телла. – Я спустилась сюда и застала их.

«Только не это!» – ужаснулась старшая сестра, мысленно ругая младшую за глупость.

– Отец, Донателла лжет! Она сама была с ним! Это я их застукала!

Лицо Теллы побагровело.

– Скарлетт, не отпирайся! Будет только хуже!

– Я говорю правду! Отец, это была Телла. Неужели вы думаете, будто я могла совершить подобный проступок за несколько недель до свадьбы?

– Отец, не слушайте ее, – снова вмешалась Телла. – Я слышала, как они шептались: Скар решила напоследок развлечься.

– Опять ложь!

– Довольно! – Дранья посмотрел на Хулиана, чью загорелую руку до сих пор крепко сжимал в своей руке, затянутой в надушенную перчатку. – У меня есть основания не верить дочерям, поэтому придется понадеяться на вашу откровенность. Скажите мне сами, молодой человек, с которой из них вы уединились в погребе?

– Думаю, здесь какая-то ошибка…

– Ошибок я не допускаю никогда, – отрезал губернатор. – Даю вам последнюю возможность сказать мне правду, в противном случае…

Гвардейцы сделали шаг вперед. Хулиан растерянно посмотрел на Теллу. Та мотнула головой и, беззвучно шевеля губами, проговорила:

– Скарлетт.

Скарлетт хотела перехватить взгляд Хулиана и объяснить моряку, что тот поступает неправильно, но по выражению лица поняла: его не остановишь.

– Это была Скарлетт, – ответил он.

Безрассудный мальчишка! Несомненно, он думает, будто оказывает Донателле услугу, однако на самом деле это вовсе не так.

Отпустив Хулиана, губернатор снял надушенные перчатки и сказал старшей дочери:

– Я предупреждал тебя, что будет, если ты меня ослушаешься.

– Пожалуйста, отец, не сердитесь, мы только раз поцеловались…

Скарлетт попыталась заслонить Теллу, но один из гвардейцев оттащил ее в сторону и, встав сзади, грубо схватил за локти, чтобы она не могла помешать расправе. Кару за преступление, которое приписывалось старшей сестре, должна была понести младшая. Всякий раз, когда одна из дочерей проявляла неповиновение, губернатор Дранья причинял боль второй.

На правой руке он носил два крупных перстня: один с квадратным аметистом, другой – с заостренным фиолетовым бриллиантом. Повертев их на пальцах, он отвел руку назад и ударил Теллу по лицу.

– Не надо! Это я виновата! – закричала Скарлетт.

Глупо было надеяться, что это остановит отца.

– За ложь! – сказал отец, ударив Теллу еще раз.

Второй удар оказался сильнее первого. Девушка упала на колени. По ее щеке заструилась кровь. Губернатор, удовлетворенно кивнув, вытер кулак о жилет одного из своих гвардейцев. Потом повернулся к Скарлетт. Ей вдруг показалось, что он стал выше ростом – а может, это она сама усохла от ужаса. Видя, как отец бьет сестру, бедняжка так страдала, что причинить ей еще более сильную боль он уже не мог.

– Смотри! Не вздумай разочаровать меня снова!

– Простите, отец. Я совершила глупость, ужасную ошибку. – Скарлетт нисколько не покривила душой: пусть Хулиан вовсе не ее собирался «попробовать на вкус», она все равно чувствовала себя виноватой, потому что опять не смогла защитить Теллу. – Такое больше не повторится.