Гай Басс - Призрак Луны Мун

Я уверен, вы трещите по швам от любопытства, желая познакомиться с мальчиком, которого в своё время стали называть старым Муном. Увы, это невозможно, как крылатая корова! Потому что есть одна вещь, о которой я вам не рассказал…

Старый Мун совершенно мёртв.

И одна только внучка старика, Луна, жалеет о его смерти. И как раз Луна Мун может стать ключом, который откроет нам тайну этой неслыханной, но правдивой истории, ибо престранные вещи происходят, когда воображение не знает уёма…

Давайте присоединимся к Луне и остальному семейству в Хаггард-Холле. В самую стылую зимнюю пору семья собралась, чтобы отдать последний долг усопшему. Похороны, возможно, подошли к концу, но только не история старика…

Начинало смеркаться, когда семейство Мун спускалось по покрытому снегом склону холма от часовни к дому. Луна Мун смотрела на облачка пара, вырывавшиеся у неё изо рта, пока она, приотстав, шла за своей семьёй.

– Какие прочувствованные похороны, – провозгласила мама. – Давненько я так не смеялась!

– Я танцевать могу, я танцевать хочу до самого утра на могиле старика! – напел папа известную песенку.

– До чего весело! – захихикал дядя Меривезер. – Что может быть лучше, чем сказать «прощай»…

– Только сказать: пропади пропадом! – прибавила тётя Саммер. Луна смотрела, как она распахнула громадную скрипучую дверь Хаггард-Холла, и все затопали ногами, отряхивая снег с ботинок, прежде чем проскочить со смехом и шутками в обширный величественный вестибюль.

– А можно будет завтра повторить? – вставил брат Луны, забегая внутрь.

Как и мама с папой, Санни был золотоволосый и всегда выглядел так, будто только-только вернулся с каникул. Луна, напротив, была бледна как полотно, глаза бдительно блестят, ослепительно-белые волосы пострижены модным бобом. А ещё белее был ручной крыс Луны, Саймон Паркер, устроившийся у неё на плече.

– Дедушки больше нет, Саймон Паркер, и все просто счастливы, – сказала Луна своему крысу, помедлив на пороге. – Я знаю, лёгким человеком он не был, но всё же он мой дедушка.

Крысик издал продрогший писк, ему явно не терпелось вернуться в относительное тепло Хаггард-Холла.

– Луна Мун, ты выстудишь дом! – сказала мама, стремительно вернувшись на снег и взяв Луну за руку. Она затащила её внутрь и захлопнула скрипучую дверь. Мама была высокая и стройная, её длинные волосы были вдвое, не меньше, золотистей солнечного света, а ярко-белое платье ниспадало до самого пола.

– Ну тогда нам следует хорошенько согреться, – с усмешкой заметила тётя Саммер, и, топая ногами, она закружила по вестибюлю. – Кто знает лучший способ согреться?

– Обнимашки! – возбуждённо выкрикнул Санни.

– Обнимашки! – закричали все, кроме Луны. Семейство немедленно заключило и стиснуло друг друга в объятиях, да с таким пылом, словно это был вопрос жизни и смерти. Саймон Паркер просеменил с Луниного плеча к ней в карман, когда мама с папой схватили её в двойные объятия. Объятие было тёплым, как гусиная перина.

– Луна Мона Мун, мы говорили тебе, как сильно мы тебя любим? – проговорила мама.

– Как? – спросила Луна.

– До луны и обратно, – ответил папа. – Всегда любили и всегда будем любить.

Луна прикрыла глаза, а мама с папой крепко держали её. В этом мгновении можно было раствориться и остаться навсегда.

– Не знаю, как вы, а я до сих пор не согрелась как следует… – объявила тётя Саммер. Она подмигнула Санни. – Интересно, что же разгонит мою кровь?..

– В ес ёл ый- ра зв ес ёл ый танец! – восторженно пикнул Санни.

– В есё лый-р азвесё лый тан ец! – закричали все, кроме Луны.

– Довольно этой семье плясать втихаря! – воскликнула тётя Саммер. – Дядя Меривезер, музыку!

– Есть музыку! – засмеялся дядя Меривезер, который смеялся надо всем и всегда-всегда был голоден. – А затем пирог! – прибавил он. – Я умираю от голода…