Салли Грин: Похитители дыма

– Не сюда. Отступаем! Отступаем!

Бригантийцы медленно приближались к ним. Один солдат метнул копьё, и оно пролетело прямо над головой Таш. Сзади неё послышался вскрик. Другие солдаты также метали копья, которые втыкались в людей позади неё. Их крики и возгласы были безумными, и Таш выпихнули вперёд, в направлении бригантийцев.

– Нет! – закричала она. – Назад! Назад!

Но в узкий переулок набилось слишком много народу. Таш огляделась по сторонам в поисках другого выхода и даже посмотрела наверх, но ничего не нашла. Один из бригантийцев устремился к ней, метя копьём ей в глотку. Таш некуда было деться. Она оказалась в ловушке меж двух огней. С обеих сторон были солдаты. Все очутились в ловушке. Затем она почувствовала руки Грэвелла у себя на плечах, охотник медленно развернул её и каким-то образом девушка поняла, что он намеревается сделать.

– Нет! – закричала она, но было уже слишком поздно. Грэвелл укрыл её своим телом словно щитом, а затем копьё воткнулось ему в бок.

Грэвелл хмыкнул и пошатнулся. Копьё глубоко вошло ему в грудь. Одной медведеобразной лапищей он схватил бригантийского солдата за горло, свернул ему шею и метнул в толпу бригантийцев, нарушив их строй. Теперь толпа вокруг него начала двигаться, но было уже слишком поздно.

Грэвелл рухнул на колени, а Таш коснулась его лица руками.

– Нет! Нет! Нет!

Он взглянул на неё.

– Беги, девчуля, – произнёс охотник, – беги!

– Нет! – закричала Таш. – Вставай!

И она попыталась поднять его на ноги.

– Ты не сможешь поднять меня. Уходи.

Вокруг неё разгорелась схватка, но Таш не было до неё никакого дела. Ей не было дела ни до чего, кроме Грэвелла. Но что она могла поделать? Она вцепилась пальцами в его куртку и прошептала ему на ухо:

– Я не уйду без тебя. Я никуда не пойду без тебя.

– Ты главное не уходи к тому жирному торговцу пирогами в Дорнане. Ты заслуживаешь лучшего.

Таш покачала головой, слёзы текли у неё по щекам.

– Я работаю только с тобой. Всегда.

– Хорошая девочка, – сказал Грэвелл и закрыл глаза. Его тело завалилось на бок.

Таш, не веря своим глазам, поднялась на ноги. А зачем чьи-то руки вновь сомкнулись вокруг неё, подняли в воздух и потащили прочь от Грэвелла. Она кричала, лягалась и пинала, но всё без толку.

От дыма першило в горле, слёзы застилали Кэтрин глаза, она кашляла и плевалась. Ей оставалось только держаться за Эмброуза одной рукой, пока Таня цеплялась за другую руку принцессы.

Кэтрин было страшно, но она боялась не бригантийцев, а того, что может сделать Эмброуз. После того как он увидел тело Таркина, он изменился. Отдалился. Его боль было невозможно описать словами. Он не говорил с ней об этом, но он изменился. И всё же Эмброуз был здесь и тянул её за собой по переулкам Россарба. Кэтрин замечала и других, кое-кого из своих людей, Эдиона и Марша, Рафион нёс Таш, которая перестала лягаться и теперь просто тихонько всхлипывала.

Наконец, дым рассеялся. Они добрались уже до восточной окраины города, преодолели последнюю баррикаду, миновали городские стены и оставили Россарб позади. Ночь была тёмной, а дорога быстро превратилась в каменистую тропку. Тишину разрезали только звуки их учащённого дыхания, да река шумела слева от них.

Кэтрин осознала, что они поднимаются наверх, причем склон становился всё отвеснее и отвеснее. Эта дорога вела на Северное плато, на территорию демонов.

Они продолжили подъём. Эмброуз крепко держал её за руку, пожалуй, даже слишком крепко. В какой-то момент она споткнулась, и тогда Эмброуз повернулся и с быстротой молнии поймал её, однако затем отвернулся обратно и пошёл дальше с той же скоростью, что и прежде. Наконец, они остановились на привал в лощине на склоне холма.

Позади виднелись тёмные силуэты людей, бредущих в гору, а позади них, сквозь просветы в деревьях, Кэтрин различила яркое оранжевое зарево.

– Должно быть, весь город в огне, – сказала Таня.

– Наследие моего отца. Разрушения.

Кэтрин покачала головой. На глаза навернулись слёзы.

– Как вы думаете, они пойдут за нами? – спросила Таня. – Или подумают, что мы остались с принцем Цзяном?

– Рано или поздно они явятся за нами.

Её отец никогда не остановится. Он никогда не прощает. Тем, кого он нарекает предателями, не видать пощады, даже ей. Особенно ей.