Олеся Чертова: Крылатая

— Зовут тебя как? — бросила она через плечо.

— Аркадий, — я зачем-то снова встал.

— А по батюшке?

— Петрович, Аркадий Петрович, но можно просто Аркадий.

Она ничего не ответила, скрылась за тяжёлой дверью сарая. Сарай тоже был бревенчатым и колодец. И сам двор, просторный, поросший зелёной травкой, дышал древностью и покоем, каким-то вековым покоем. Так и чудилось, что выйдет из этого терема эдакий богатырь, вытянет из колодца ведро водицы студёной, да и выпьет его до самого донышка, а потом, шутя, подкову узлом завяжет, да как двинет, играючи, своей булавой кого-нибудь по буйной головушке… Эх, разыграйся, удаль молодецкая!

Дом у Арины Степановны внутри очень отличался от дома снаружи: не было здесь ни резных лавок, ни дубового стола — стояла совершенно современная мебель, телевизор.

— Покормить тебя, гость дорогой, — в голосе Арины Степановны была ирония, — или чайком побалуешься?

— Чайком, — пробормотал я.

— Ну, чего изволите…

Арина Степановна выставляла на стол чашки, блюдца, креманки с вареньем и мёдом. Я молча наблюдал за ней. Она уже успела заплести косу и венком уложить её вокруг головы. Я смотрел на эту красивую, сильную женщину, такую земную, такую домашнюю, уютную и не мог себе представить, как спрошу у неё то, зачем я сюда приехал.

Над чашкой поднимался ароматный дымок, а я никак не мог решиться заговорить. Арина Степановна выжидающе смотрела на меня, словно выталкивала глазами из дома.

— Ты пей, Аркадий Петрович. Чай то остынет…

Я набрал полную грудь воздуха.

— Арина Степановна, мы узнали, точнее, нам сказали… — у меня дыхание перехватывало, словно я в любви объяснялся. — Это правда, что вы умеете летать?

— Что? — едва слышно произнесла она. — Ты сдурел, что ли? Вам в столице делать, поди нечего, как по деревням шататься да баб летающих искать…

Она встала и отошла в глубину комнаты, зазвенела там посудой. А я смотрел ей в спину. И внезапно понял, что это правда, и не ошибся странный информатор, и не сдурел я… Вот если бы Арина Степановна рассмеялась, или отпустила бы какую-нибудь колкость, я бы засомневался. Но у неё стало такое лицо, словно я сказал, что-то страшное. Я поднялся.

— Вы не злитесь на меня, Арина Степановна, я ведь просто так спросил…

В этот момент загремело что-то во дворе, и мы оба, как по команде, бросились к окну. Но Арина Степановна внезапно крепко сжала мне руку. Я даже испугался.

— Стой, Аркадий, — она покосилась на дверь. — Ты чаю попил? Попил. А теперь собирай-ка свои манатки и пойдём со мной…

— Куда? — я совсем растерялся.

— К моей куме. Она вдовая. У неё ночевать и останешься. Она тебя и накормит, и напоит, и сказку на ночь расскажет, пошли…

От её напряжённого шёпота у меня по спине мурашки побежали, я вырвал руку.

— Мы же с вами так и не поговорили, Арина Степановна, я же из-за вас ехал… я…

— Нам с тобой больше говорить не о чём. Ошибся твой рассказчик, понятно? — она снова схватила меня за рукав и потянула к выходу. — Я тебе всё, как есть, сказала, ясно? А кто что тебе в столице в уши внёс — я за то не в ответе…

Внезапно отворилась входная дверь и ударила меня в спину. Я уронил сумку и оглянулся. И первое, что я увидел — это нежное розовое свечение её лица и пшеничные колечки волос. Она стояла в дверном проёме — тонкая, как стебелёк, её гибкая фигурка просвечивалась сквозь светлую ткань ситцевого сарафанчика.

— У нас гости, мама? — прозвенела она и вошла.

Арина Степановна отпустила мою руку и двинулась на девушку грудью, оттесняя меня в сторону.

— Ты чего так быстро?! — крикнула она. — Корову отогнала?

— Отогнала, — девушка растерянно смотрела на мать.

— Тогда ступай цыплятам воды дай.

— Я уже дала… мама, а это кто? — девушка пыталась из-за спины матери увидеть меня.

— Пошла во двор, Алёна! — закричала Арина Степановна так громко, что я вздрогнул.

Алёна взглянула на мать, как искрами сыпнула, лицо её вспыхнуло, и она выбежала прочь. Арина Степановна взглянула на меня исподлобья и молча направилась из избы. Я поднял на плечо сумку и пошёл следом. Во дворе Алёны не было, только слышно было, как она всхлипывает где-то в саду, за домом.

Мы шли по деревенской дороге, и Арина Степановна здоровалась с каждым, кто, сгорая от любопытства, выглядывал из калиток.

— Аркаша это, моей троюродной сестры сын, — отвечала всем Арина Степановна. — Веду к Насте, куме, на постой. А то ведь мы с Алёной ремонт затеяли, негде приткнуться… Да, завтра и уедет…