Борис Хантаев: Красота убьет этот мир

В глазах Стивена прочитался страх, он увидел смерть, и она ему не понравилась, а затем его тело, словно мешок с картошкой, небрежно повалилось на кровать. Принц лежал на отце, которого сам и убил, их кровь смешалось, и различить ее было нельзя.

Адель все время стояла в углу, она уже не плакала, ведь слезы, как и кровь, когда-нибудь заканчиваются. Она просто с ужасом взирала на безумную картину, как дети убили собственного отца, и как брат убил брата.

— Милая Адель — ели дыша, и чуть передвигаясь, прошептал Ричард, он вытянул вперед оставшуюся руку и шел к испуганной девушке. — Я тебя люблю, будь моей… — так и не сумев закончить фразу, принц повалился холодным трупом у ног дочери сапожника.

В шоке девушка простояла несколько минут, ее мысли путались, она не могла поверить, что причина всей этой бессмысленной жестокости ее красота. Адель помнила, как в раннем детстве она хотела быть принцессой и чтобы мальчики не отводили от нее глаз, но сейчас она бы отдала все, чтобы быть такой же, как все. Этот мир жесток, в нем нет места истиной красоте, так решила девушка, а после покинула владения доброго короля.

— На этом моя история заканчивается. Именно я нашел тела короля Томаса и двух его сыновей. Именно я сложил столь сложную мозаику, а не стал верить гнусным слухам, что распускает не шибко умный народ — все также находясь на столе, произнес Руфус, а после оглядел посетителей таверну еще один раз.

Все, включая завсегдатых пьяниц, стариков, бармена, карлика и рыцаря, внимательно и в полной тишине слушали рассказ главнокомандующего королевской стражей. Такой мертвой тишины на протяжении такого долгого времени в «Благородном месте» не было никогда.

— Простите меня, но я не могу в это поверить — встав со своего места, громко, чтобы все его услышали, произнес Генрих, парень в рыцарских доспехах.

— Во что именно вы не можете поверить? — с грустью в голосе, и даже с какой-то обидой, спросил Руфус, после чего направил свой взор на благородного господина, что усомнился в его словах.

— В то, что эта Адель обладала такой красотой — начал объяснять Генрих, расхаживаю по таверне. — Она же была дочерью сапожника, а я видел настоящих принцесс, заточенных в огромные башни. Я видел Элизабет, дочь короля Артура, чьей красоте завидовали даже эльфы. Но даже она не могла сотворить такое безумие, что делала с мужчинами внешность Адель. Такой красоты не бывает, быть может, она и была не дурна собой, но эта девушка не могла так затмить разум стольким мужчин.

— А я согласен с нашим рыцарем — вдруг подал голос карлик, после чего не без труда влез на стол. — Такой красоты не бывает. Красота вообще вещь странная, для кого-то и я безумно красив — произнеся последнею фразу, Муравей развел руками, демонстрирую всем свою красоту.

Таверна взорвалась хохотом, не смеялся только один человек, чье лицо было скрыто повязкой с огромной ковбойской шляпой на голове.

— Мне было плевать, поверят ли в мою историю посетители этой убогой таверны — с вызовом в голосе, который вдруг стал гораздо нежнее, напоминая больше женский, чем мужской, произнес Руфус. — Мне просто нужно было выговориться, рассказать кому-то свою невероятную историю, ведь все это так сложно держать в себе. Но мне не плевать на вас Генрих, вы первый мужчина, который мне и вправду понравился.

Все посетители «Благородного места» повставали со своих мест, даже самые пьяные взяли свои бутылки и окружили стол Руфуса. Бармен вновь приготовил свою дубину, на его лице читалось непонимания того, что сейчас происходит. Впрочем, эта читалось на лицах у всех, за исключением, наверное, только Генриха, который казалось начал кое-что понимать, но все равно в это не верить.

— Что здесь происходит и кто вы такой? — со злобой от того что его дурят, произнес Бармен, обнажив свои грязные желтые зубы.

— Не уж то до вас дошло, что я не главнокомандующий королевской стражей — со смехом в голосе произнес незнакомец. — Я и не думала, что вас так легко будет провести.

Вся таверна ожила и пришла в движение. Окосевшие от выпивки пьяницы, стали разбивать свои пустые бутылки об ближайшие столы, те, у кого было оружие, стали доставать ножи и направлять их в сторону господина в плаще. Карлик из-за спины достал кинжал, и сейчас прячась за посетителями таверны, все ближе подбирался к незнакомцу на столе. Лишь Генрих просто стоял, не собираюсь лезть в драку.

— Мне никого здесь не жалко, вы все разбойники, грабители и убийцы, лишь ты Генрих другой. Поэтому я прошу тебя, уйди — произнес незнакомец.