Асия Уэно: Сказки семи ветров

— Айсель, сестрица! Вернулась! — обрадовался парень.

— Обернулась мотыльком, улизнула червячком — чтоб на миленького братца посмотреть одним глазком. Эким ты статным вырос! А мне плохо, холодно. Все богатства Медной Горы, славу и почести отдала бы за солнечный свет и тепло твоих рук…

Обнял её Арджан — только ночная бабочка взмыла в воздух, в щели исчезла.

Тогда поклялся он, что жив не будет — вызволит сестру из заточения.

Вскоре наметилась большая ярмарка, что всегда проходит в первый месяц осени. Как по волшебству, выросли на поляне перед входом в Гору длинные столы да лавки, а меж них купцы засновали, свой товар нахваливая, к чужому прицениваясь. Осветила полная луна вытоптанный склон, задрожала земля, расступилась скала, хлынул из неё подземный люд. Кинулся в толпу Арджан, закричал что есть мочи: «Ведите меня к Царю Медному, шурин я ему!»

Проводили юношу каменными проходами, сводчатыми залами в тёмные чертоги правителя. Хмуро чело сидящего на агатовом троне, бледен лик жены его, прекрасной Айсель.

— Что за дело привело тебя, смертный? — спросил Медный Царь.

— О делах купцы рядятся, господин, — вскинул голову Арджан, — я же пришёл тебе проверку учинить. Обещал ты, что искусство сестры своим сделаешь, и дорожить им будешь превыше всего на свете. Так ли это?

Ничего не ответил, лишь хлопнул в ладоши повелитель. Озарились чертоги тысячей огней. Глянул юноша — обомлел. На агатовых стенах травы волшебные, звери невиданные, знакомой рукой начертанные. И не понять, где роспись, а где природный по камню узор, так переплелись искусно — век можно разглядывать и не разглядеть.

Сдержал слово Медный Царь.

Упал тогда на колени Арджан, моля отпустить сестру на белый свет, пощадить её быстротечную молодость. Задумался владыка, и вот что надумал.

— Будь по-твоему, — молвил он, — если выполнишь три задания. А коли нет — не обессудь, сам останешься в подгорном царстве до конца своих дней. Слышал я от жены, что руки у тебя золотые. Теперь мой черёд проверку учинять. Сделай то, чего под землёй не сыщешь!

— Договорились, — кивнул гончар. Под землёй-то много чего не найти!

— Э, не всё так просто, — усмехнулся правитель. — Вот тебе первая задача. Нет в моём царстве созданий диковинней тех, что жена нарисовала. Только полно им со стен глядеть! Оживи любого зверя, чтобы дышал, ходил, рычал… Даю тебе время до следующей полной луны.

Опешил Арджан — в человеческих ли силах сотворить невозможное? Зверей таких в целом мире не существует. Из глины вылепишь — а толку, жизни им это не прибавит. Покинули его в зале одного. Сидит, пригорюнившись, стены разглядывает. Вдруг, нежданно-негаданно, ураганный порыв задул половину светильников, заметались по стенам тени, затрепетали отблески пламени. Озирается юноша — ни души, пусто.

— Кто здесь? — крикнул он.

— Я тот, чья память хранит могучие чары прошлого. С давних времён держит меня Медный Царь в заточении. За свободу помогу я тебе выполнить задание.

— Хорошо, но с условием никогда не вредить роду человеческому!

— Мудро — иначе стёрла бы моя сила его с лица земли! — расхохотался ветер. — Но по рукам! Делай, что задумал, а помощь подоспеет, когда придёт срок. И помни свои слова!

Воцарилась в чертогах тьма — все огни погасли от дыхания нежданного союзника. На ощупь выбрался Арджан из подземных залов. Утром отправился к обрыву и набрал лучшей глины. Каждый комочек в пальцах размял, принялся лепить. Днями напролёт работал, бросал, начинал заново — наконец, вышел из-под руки его зверь волшебный. Издалека глянешь — будто живой, разве что не дышит. Погрузил его Арджан в телегу, и с последними лучами солнца стоял перед входом в Медное Царство. Светло, словно ясным днём, в чертогах правителя, только лик его тёмен по-прежнему.

— Велико твоё искусство, гончар, — сказал он, и краски жизни вернулись на лицо Айсель. — Да перехвалила тебя сестра. Не дышит твой зверь, не ходит, не рычит. Разве таков был уговор?

Только что это зашумело-загудело? Налетел ветер-ураган, завыл в высоких сводах, погасил разом все свечи.

— Ах ты, негодный! — вскричал царь, и эхом отозвалось ему низкое рычание. Хлопнул он в ладоши, медленно зажглись огни — о диво! Стоит перед троном чудовище, помесь барса и змеи, с лицом человеческим, искажённым лютой злобой. Хвост по бокам хлещет, а на конце хвоста скорпионье жало ядом истекает.

Раздались в тронном зале крики, забегали люди. Взревела дикая тварь и, разбросав стражу, скользнула к трону. Но заступил ей дорогу Арджан, рукой махнул — полетели во все стороны глиняные черепки.