Ярослав Денисенко - Пепелище славы

"Беда!" - в тон ударам пульса нашептывала тварь вкрадчивым шелестящим голоском.

- Шенгар, хватит глупить. Ты прекрасно знаешь, без тебя мне не обойтись.

- Значит, это глупо, братик? Да ты же без кого угодно обойдешься. Жизнь моя, мне и решать.

- Я знал, что ты упрямый придурок, но не до такого же! Сдохнуть из упрямства - это уже слишком!

- Все мы когда-нибудь сдохнем. Я тебе нужен? Отличный довод, мне нравится. Вот только я не вещь, чтобы мной так распоряжаться. Может быть, Ригги и готов добровольно пожертвовать собой. Я не готов, чтобы он сделал это.

- В героической смерти нет ничего почетного, - вмешался Ришнар. - Красивая сказка для того, чтобы дураки слетались на нее, как бабочки на фонарь. Пусть дураки в ней и участвуют! Умен тот, кто стоит в стороне и управляет этим балаганом. И остается в живых.

- Я когда-то лез в умники? Что-то не припомню.

- Брат, а как же порох? Кто сможет его получить, если тебя не станет? Вонючий дым, зеленое пламя - что будет со всем этим?

Шенгар усмехнулся:

- Если в нем наступит нужда, получит кто-нибудь другой. Тут особой смекалки не нужно, только упертость. Смешал то с этим, потом это с тем. Не получилось - попробовал снова. А упертых у нас полны Пустоши. Прости, братик, я действительно так не могу. Я же не утверждаю, что ХОЧУ сдохнуть! Но, похоже, выдать убийцу - действительно лучший выход. Может быть, я тебе и нужен… Но если кому-то другому прикажут принять смерть за то, что совершил я, то я не буду нужен самому себе.

- А если не п-прикажут? - неожиданно подал голос тот, чьих комментариев и вовсе не ждали.

Дарбак, новый вождь клана Леденящая Смерть, замолк, перепуганный собственной храбростью. Язык сделался деревянным, и отказывался повиноваться своему владельцу. С трудом Дарбаку удалось перебороть волнение и развить мысль дальше:

- Если кто-то со-со-очтет са-са-амопожертвование единственным способом сохранить честь?

- Что ты имеешь в виду? - удивился Шенгар. И тут он вдруг понял, что в составе их небольшой компании произошли изменения. Нет, быть того не может! Наверняка это ходячее "извините-простите-я виноват" сожрало что-то не то и спешно уползло в кусты, а вовсе не… Собственная речь показалась Шенгару далекой и звучащей откуда-то извне: - Куда делся Ривендор?!

Почти одновременно с этим вопросом донесся до ушей собравшихся звонкий эльфийский голос.

Ривендор стоял на вершине холма и ветер развевал его длинные золотые волосы. Эльфы, дагары, орки - все, кто присутствовал в небольшом временном лагере, разбитом посередине между позициями противников, специально для проведения переговоров, обернулись на этот зов и застыли в ожидании. Происходило что-то необычное, все это понимали.

- Слушайте меня внимательно! - разносились слова золотоволосого эльфа. - Ибо совершенное преступление тяготит душу, и я не в силах его больше скрывать! Урук-хаи уверены, что клан Черное Солнце повинен в гибели принца Белондара, но даже им неизвестна правда. Белондара убил я.

Рвануться к холму Шенгару не дали. С одной стороны его схватил брат, с другой подоспел заикающийся ценитель чести. С каждым из них по одиночке он, возможно, и смог бы справиться, но вдвоем Орог и Дарбак держали крепко. "Прекрати, дурак!" - хотел заорать Шенгар, но жесткая ладонь старого сотника накрыла ему рот.

- Поздно чего-то предпринимать, - сказал Орог. - Будет только хуже, если ты вмешаешься.

Шенгар свирепо рыкнул в ответ, но ему ничего не оставалось делать, как смириться и слушать продолжение речи Ривендора.

- От оскорбительных слов, произнесенных принцем, злость и гнев застили мне глаза. Я совершил этот ужасный поступок, а потом, испугавшись последствий, сбежал и захватил с собой тело убитого, которое сбросил в пропасть. Орки дали мне прибежище, не зная, что укрывают убийцу. И вот, из-за моей трусости, в убийстве принца обвиняют тех, кто предоставил мне кров. Между нашими народами вот-вот вспыхнет новая война. Я больше не могу спокойно наблюдать, как это происходит. Пусть признание и запоздало, но я искренне надеюсь, что оно поможет восстановить мир и справедливость. Тому, что я совершил, нет оправдания.

В руках эльфа сверкнул на солнце тонкий обоюдоострый кинжал. Шенгар тихо застонал, отворачиваясь.

- Простите меня, если можете… - печально сказал Ривендор и с размаху вогнал нож себе под ребра.

Даже люди с пробитым сердцем далеко не всегда погибают мгновенно. Эльфы и орки отличаются еще большей живучестью. С жутковатой улыбкой Ривендор перехватил рукоять кинжала, провернул его в ране, а затем вытащил.