Владимир Марков - «…Мир на почетных условиях» - Переписка В.Ф. Маркова (1920-2013) с М.В. Вишняком (1954-1959)

Или вот еще

р. 225. «посмертная книга… Гиппиус, написанная… незадолго до собственной смерти» (чьей смерти, книги или Гиппиус; «собственный» и «свой», как правило, относится к подлежащему предложения; я уж не говорю о столкновении «посмертной» и «смерти»),

А насчет турусов и колес — это не из пословицы, а скорее из Пастернака (стих<���отворение> «О, если б знал, что так бывает»). Это обычная вещь — переаранжировка привычного фразеологического выражения. А само выражение мне прекрасно известно.

Я теперь Assis Professor в Калифорн<���ийском> ун<���иверсите>те в Лос-Анджелесе, с сентября прошлого года, преподаю литературу и язык. Забросил критику и вообще эмигр<���антскую> литературу (пока! [40]), получил докторскую, хочу напечатать книгу о Хлебникове (уже сдал комиссии). А планов много, но устал зверски.

Ваш В. Марков

7. II.59

Многоуважаемый Владимир Федорович!

Пишу без всякой надежды Вас в чем-либо переубедить — больше для того, чтобы предупредить превратное толкование моего молчания.

Мне кажется, что Вы то и дело противоречите себе. Приведу пример. — «Для меня главное человек» (а не группы, как для других, грешных), утверждаете Вы. А что Вы написали о Кусковой или Чернышевском, в которых трудно отделить «человека» от других сторон их былого существования?! Чернышевский для Вас «кандалы на русской литературе», и Вы проходите спокойно мимо того, что он носил кандалы годами в реальности, а не символически. В качестве чуть ли <���не> уступки Вы «вполне допускаете», что Ч<���ернышевский> «был честным человеком», «светлой личностью» (в иронических кавычках), но… Вас «это мало интересует». И это называется — «для меня главное человек». И Вы еще спрашиваете, откуда у меня впечатление, что Вы «ни в грош не ставите этики». — Да вот отсюда. Вы называете себя «животным не-общественным», и Ваше нигилистическое отношение к «группам» оборачивается таким же отношением к индивидам, из которых эти «группы» состоят. Думаю, не выдам никакого секрета, если скажу, что даже сочувствующие Вам литературоведы считают Вашу «анти-общественность» и мнимую «аполитичность» — патологической!..

Вы оправдываетесь: если бы Вы ни в грош не ставили этики, откуда взялся бы Ваш интерес к Швейцеру?.. Но Швейцер, как известно, — не только гуманист, он многогранен. И Ваш интерес мог быть вызван к нему как к музыканту. А потом, неужели надо доказывать, что пути поэта и, тем самым, Ваши — «неисповедимы»: он слушает даже то, что читает, не так уж вчитываясь в содержание… Цветаеву и Вы «местами» не понимаете, однако довольствуетесь уже тем, что она не совсем «сбрасывает» Толстого и Достоевского. Правда, имеется у Вас и другой аргумент — через 200–300 лет, когда небо будет в алмазах, или следующие поколения «разберутся»…

«Я не скажу про всю Одессу» — вся «Одесса» (или эмиграция) слишком велика, — но при реалистическом (не «социалистическом») подходе на 1958 год, скажу за себя, что «хотя» Пушкин, Ходасевич, Тютчев или даже Блок — поэты, — все же я их почти полностью понимаю и потому отдаю им предпочтение перед косноязычными. (Между прочим: не могу понять, почему и для чего Вы выбрали для американской диссертации такого заумного поэта, как Хлебников, — которого и русский читатель может осудить за приятие великого Октября, но отнюдь не понять?!)

У Вас, оказывается, главный «зуб против меня» за то, что я, перепутав Маяковского с Демьяном Бедным, приписал «невежество» Вам, тогда как сам в том повинен. Очень сожалею, что возвел на Вас напраслину. Не могу сейчас вспомнить или найти, откуда я взял, что это Демьян, а не Маяковский первый сказал неприличное «э» по адресу Кусковой. Но Вы должны согласиться, что в моих устах Маяковский, хоть и многим даровитее Демьяна, «как человек» стоит его — «оба хуже»… (Маяковский даже хуже.)

Наконец, последнее: «бесстыдство». — Вы сами называете себя «озорником», отмечаете свой «задор» и «заносчивость». Далеко ли одно от другого, — особенно если учесть, что одно Вы говорите о себе, а другое о Вас говорит «невежественный», как Вы выражаетесь, оппонент.

Благодарен Вам за отмеченные неудачи — стилистические — в книге. Кое в чем Вы правы. Кое в чем преувеличиваете. Не могу согласиться, что в «Библиографический отдел “Совр<���еменных> записок” в отзывах сотрудников журнала был его наиболее уязвимым местом», — «его» все путает. — «Его» может с одинаковым успехом относиться и к «отделу», и к «журналу» — смысл остается тот же, и ничего здесь не спутано, если не искать повсюду путаницы и не делать недопустимых допущений (в другом примере), что «смерть» может относиться не только к автору, но и к его книге (стр. 225). — А если и поэту дозволены «ляпсусы» и «переаранжировки» привычных выражений, — то о чем говорить применительно к нашему брату, не-поэту.