Мари Бреннан - Мемуары леди Трент - В Обители Крыльев

– Это западня, Изабелла, – сказал он за ужином у меня дома. – Я думал, ты достаточно разумна, чтоб распознать ее сама.

– Западня? С какой целью? – спросила я (боюсь, не сумев должным образом скрыть нетерпения). – Заманить меня в Мритьяхаймские горы и там убить? Святые небеса! Если кто-то намеревается меня убить, на это есть куда менее мудреные способы.

– Что, если тебя собираются не убить, а захватить?

– Да-да, – сухо сказала я. – Ведь захватить меня, выследив в ледяных дебрях высочайших гор в мире, намного проще, чем, скажем, ударив по затылку на улице, по пути к подруге. Кроме того, он – гьям-су, а не сторонник Тайсен. Гьям-су ищут нашей помощи, и нечистая игра вряд ли поможет им достичь цели.

О том, что некоторые члены Синедриона рукоплескали бы гьям-су, если б те меня прикончили, я упоминать не стала.

Пол отложил нож, раздраженно звякнув им о тарелку.

– А какие еще причины могли заставить этих йеланцев обратиться к тебе? Если они уверены, что их информация настолько ценна – с чем я, кстати, ничуть не готов согласиться, – так отчего бы их эмиссарам не предоставить ее Синедриону официально?

Сухайл рассмеялся – не столько из-за веселья, сколько с тем, чтоб разрядить напряженность.

– Да оттого, что они, зная нашу дорогую леди Трент, прекрасно понимают, насколько это хорошая наживка!

Я бросила на него раздраженный взгляд. В ответ Сухайл только пожал плечами.

– Сердце мое, ты же сама знаешь, что это так.

Действительно, наживка уже возымела столь явный эффект, что отрицать его правоту было бы глупо.

– Да, наживка хороша, – признала я. – Но что они могут выиграть, поймав меня на крючок?

– Хотя бы твой голос.

Страна как раз переживала тот самый весьма странный период между принятием Акта о пэрессах и Акта о всеобщем избирательном праве. Первый давал мне, как баронессе, получившей сей титул не по мужу, а за собственные заслуги, право голоса в Закрытой Палате Синедриона: до принятия данного билля занимать мое кресло и голосовать от моего имени полагалось члену семьи мужского пола. (В обычных обстоятельствах это был бы мой муж, но так как другой закон запрещает уроженцам иных стран занимать места в любой из палат Синедриона, пришлось бы искать родственника более дальнего.) Ну, а последний, конечно же, распространял избирательные права на всех женщин, однако в то время я пользовалась крайне странной привилегией вотировать билли Синедриона, но не имела права голосовать на выборах в Открытую Палату данного представительного и законодательного государственного органа.

Однако мой голос вряд ли многого стоил.

– Если дошло до таких разногласий, что один голос может что-то значить, они хватаются за крайне тонкую соломинку.

– У них будет одним голосом больше, чем прежде, – возразил Сухайл. – И я бы на твоем месте не стал себя настолько недооценивать. Если ты выскажешься в их пользу, это возымеет эффект.

Я смерила его холодным взглядом.

– Эффект – да, возымеет. Но позитивный ли – это еще вопрос.

Таким образом, предприятие мое не заладилось с самого начала, и с течением дней положение не улучшилось. Казалось, гипотеза насчет возможных целей сего предполагаемого заговора имеется буквально у каждого.

– Да он же скармливает нам дезинформацию, – сказал лорд Россмер, встретившись со мной спустя пару дней.

Возможно, читатели его помнят. Бригадир, отправивший нас с Томом в Ахию, он прекрасно знал: ничто на свете не способно побудить меня к действию вернее, чем перспектива новых знаний о драконах.

– Рассказывает сказки о Мритьяхаймах, чтоб сбить с толку наших людей и помешать им отыскать путь через горы на запад, – пояснил он в ответ на мой недоуменный взгляд.

– Так мы тоже ведем там разведку? – с удивлением спросила я.

– Конечно же, ведем. Наши топографы работают в Мритьяхаймах уже два года – якобы для того, чтобы точнее замерить высоту пиков, однако йеланцы прекрасно знают, чем мы там занимаемся на самом деле. Как и мы знаем, что они затевают.

Я сдвинула брови, коснувшись пальцем нижней губы.

– А не докладывал ли кто-нибудь о необычных останках? О трупах, костях…

Пожалуй, взгляд лорда Россмера мог бы превратить живое существо в глыбу льда.

– Наши люди там не ради изучения животного мира, леди Трент. У них имеются иные дела.

Однако Фу Пим-лат уделил находке толику времени… если, конечно, допустить, что он не лжет. Правда, о своей находке он не распространялся, и это просто сводило с ума. Впрочем, неудивительно: помимо знания географии Мритьяхайм, сии сведения были его единственным козырем, предметом торгов, с коим гьям-су не желали расстаться, не получив взамен чего-то существенного. Проговорился он лишь об одном – о том, что данная местность не подходит для вторжения в Йелань, поскольку там перевалить через горы весьма затруднительно.