Таша Танари - Танцующая среди ветров. Книга 3. Счастье

– Шанти? – голос Ширы за плечом прозвучал неожиданно, я не стал оборачиваться. Мне нечего ей сказать, теперь уже нечего. – Что с тобой? Почему? С человеком, – в последнем слове сквозило неприкрытое пренебрежение.

Я криво улыбнулся – как знакомо. От неприятного разговора меня избавил отец, с непроницаемым видом он пригласил проследовать в палату, жестом остановив собравшуюся присоединиться драконицу.

– Жди!

Она дернулась и, задрав подбородок, отвернулась. Я усмехнулся и шагнул навстречу судьбе.

Как только за нами закрылась дверь и я ощутил легкие вибрации контура тишины, с главы Совета Старейшин слетело напускное равнодушие. В его глазах цвета грозового неба притаились молнии, с минуту он молча буравил меня взглядом, потом шумно вздохнул и на удивление сдержанно произнес:

– Внимательно слушаю твои объяснения.

Я пожал плечами:

– Мне же неизвестно, о чем вы беседовали. Что я должен объяснить?

Глава сжал кулаки:

– Аан, игры кончились! Я достаточно ждал, предоставив тебе возможность прийти и спокойно во всем разобраться, – лед в его голосе можно было колоть на куски и щедро ссыпать в крепкие горячительные напитки. Кстати, от последнего я бы сейчас не отказался. – Мы оба знаем, что Ширайанара, несмотря на характер, не стала бы шутить с подобными вещами, она говорила правду. Еще раз: я жду твои объяснения.

Я прикрыл глаза, собираясь с мыслями, представил вокруг себя непроницаемый кокон и, не оглядываясь, прыгнул в омут неизбежности:

– Все серьезно, я готов идти до конца.

Отец подавился словами, которые уже готовы были сорваться с языка. Молнии из его глаз все-таки посыпались, но я встретил их, не испытывая ни малейшего сомнения в выбранном пути.

– Ты в своем уме?! Я не верю, что мы вообще обсуждаем эту тему. Что за странная прихоть? Если тебе так уж приспичило опекать смертную, я еще мог бы закрыть глаза. Но как прикажешь игнорировать то, что ты переходишь все допустимые границы, ставя под сомнение не только свое будущее, но и бросая тень на нашу семью? Не забывай, чей ты сын, Аан! С тебя спрос более жесткий, всегда. Мне больше неинтересно, какое помутнение случилось в твоей голове, ты не захотел поделиться. Я позволил тебе разобраться самому, как взрослому, но доверия ты не оправдал. Теперь я сам решу, не считаясь с твоим мнением: запрещаю приближаться к человечке. Ты меня понял?

Я склонил голову и твердо произнес:

– Глава Совета, при всем уважении к вам, я буду действовать так, как сочту нужным.

– Что-о-о? – проревел отец. – Не забывайся! Видно, слишком многое я тебе позволял. Не разочаровывай меня и дальше.

Выдержав его тяжелый взгляд, я тихо добавил:

– Все зашло слишком далеко, это сильнее меня. Она моя пара, отец.

Он замер, его лицо исказилось от боли, а мое сердце сжалось от сожаления. Невыносимо было видеть презрение в глазах собственного отца, осознание же того, что ударил его в самое уязвимое место, и подавно разрывало душу на части. Глава ссутулился и хрипло произнес:

– Скажи, что это глупая шутка. Так не бывает, она человек.

Я не сдержал горькой усмешки:

– Тебе лучше других известно: случаются исключения.

Он прошел в глубь палаты и сел на скамью, погружаясь в размышления, я смиренно ожидал его вердикта.

– Ты уверен? – с надеждой в голосе уточнил отец, на миг встрепенувшись. – Ошибка…

– Исключена, – перебил я, не позволяя пустить ростки призрачным чаяниям. – Думаешь, я не боролся? Думаешь, я не приложил усилий, чтобы избежать такого результата? Да я с ума сходил от отчаяния и безысходности, пытаясь найти бескровный выход из ситуации. Не получилось.

– Глупый, самонадеянный мальчишка! Почему не пришел ко мне раньше? И чего ты добился своим упрямством?

– И что бы ты сделал? – слова отца задели. – Ты не помог тогда, не в твоей власти исправить что-либо и сейчас.

Миг – и вспышка боли пронзила тело, я согнулся и упал на колени, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Он ударил без предупреждения, у меня не было шансов успеть закрыться. И поделом: я прекрасно понимал, что заслужил, поэтому, как только смог, молча поднялся и сложил руки на груди, ожидая его решения.

– Ошибаешься, сейчас я вполне способен защитить тех, кто мне дорог. Ты не покинешь Долину без моего письменного разрешения.

– Ты не пойдешь на это.

– Уверен? – Глава снова выглядел невозмутимым, будто не он только что утопил нас в волне всепоглощающего гнева.

– Тогда тебе придется объясниться с Советом. Ты готов обнародовать истинное положение вещей?